– Товарищи, тихо! – крикнул он и для убедительности громко свистнул сквозь пальцы. – Внимание, внимание!
Толпа неохотно притихла.
– В первую очередь необходимо сохранять порядок. Предлагаю всем сесть по местам и выступать организованно, по очереди. Обязательно во всем разберемся и решим, как быть!
Эта идея всем понравилась. В президиум собрания выбрали Семена, Андрея, рыдающую Айсель и высокую статную красавицу Владлену Денисенко (комсорга и по совместительству главу профсоюзной ячейки). Остальные сотрудники Дозора, которых собралось в штабе уже больше сотни, расселись в первых рядах перед сценой. Яровой взобрался на трибуну, чувствуя где-то глубоко внутри все тот же ледяной холод, но не подавая виду. Две сотни глаз обратились к нему – в них читались надежда и страх, насмешка и удивление.
– Товарищи, друзья! – Андрей никогда в жизни не говорил с людьми с трибуны и надеялся только, что его не освистают. – Прежде всего – пусть диспетчера вернутся на пульт. Мы не должны бросать город на произвол судьбы. Кто знает, может быть,
Четверо дежурных встали и, ворча, направились к дверям. Навстречу им подходили все новые Светлые, торопливо рассаживались на стульях. Андрей залпом осушил стакан воды.
– Товарищи, – сказал он. – Во-первых, не стоит поднимать панику из-за Бориса Игнатьевича! Если ему пришлось на время срочно уехать – значит так нужно. Он знает, что делает.
– А если он не сам? – крикнул с первого ряда всклокоченный Гоша. – Если его… того?!
– Давайте без этого. Борис Игнатьевич не мальчишка какой-нибудь. Он и сам кого хочешь… того!
По залу прокатился неуверенный смешок.
– Ну а если бы действительно на Гесера кто-то напал – он ведь сумел бы нам как-то дать знак, верно? Я считаю, что паниковать еще рано. Давайте подумаем спокойно. Кто последний говорил с ним? Айсель?
– Вчера его не было у себя весь день, – вздохнула девушка.
– А до этого?
– Позавчера… он, как обычно, уехал домой за полночь.
– С ним был кто-нибудь?
– Нет, он один поехал, на своей «победе».
– Машину нашли?
– Стоит у подъезда, – хмуро проронил Семен.
– Значит, до дома он добрался. Айсель, Борис Игнатьевич говорил что-нибудь о своих планах? Собирался он встречаться с кем-то, куда-то ехать?