Видимо, в лице Евгения что-то изменилось, потому что Сибиряк остановил свой нервный бег, снял очки и, близоруко щурясь, участливо спросил:

– Ну? Дошло наконец? – Он раздраженно пошарил в кармане утепленной куртки. – Будь там любой другой младенец – Денисов вряд ли вылез бы из своей норы. Так? Он приехал сюда только потому, что Данилка – член его семьи. Он чувствует себя виноватым перед дочерью и потому сделает все, чтобы вернуть ей сына. Получится – прекрасно! А если нет? Если его там скрутят? «Светлый Клин» – штука мощная, но использовать его в личных целях нельзя. Отобьется ли маг невеликой силы от десятка-другого куда более сильных Иных? А теперь представь, что собравшиеся там убедят Денисова, что, как только начнется наша атака, пострадает или даже погибнет все мирное население, включая его внука! Разве это – не непосредственная угроза людям? Разве это – не причина задействовать «Светлый Клин» против атакующих?

Угорь обалдело помотал головой.

Представить себе Федора Кузьмича Темным он никак не мог, но мотивы поступка Денисова, этот рейд в Загарино… Ведь Темный – это не тот, кто регулярно творит злодеяния, он может и облагодетельствовать, и защитить, и спасти, в общем – принести людям добра не меньше, чем Светлый. При одном условии: это будет ему выгодно. Эгоизм – это то, что отличает адептов Тьмы от адептов Света. А что движет Денисовым в сложившейся ситуации? Разве не эгоизм? Да, он вывел из-под удара Евгения, он не доверяет затее альянса во главе с Аесароном и Сибиряком, в конце концов – он привык действовать в одиночку, без оглядки на указания Дозоров, но… Как далеко он готов зайти, чтобы вызволить внука? Через что он готов переступить, дабы вернуть спокойствие в свою семью?

Неподалеку разворачивался невесть как попавший в лагерь трелевочный трактор. Его гусеницы были черно-красными – от налипшей мокрой земли и брусничного сока. Двигался он абсолютно беззвучно, что делало картинку фантасмагоричной. Евгений знал, что колпак тишины, накинутый Сибиряком, работает в обе стороны: посторонние звуки не доносятся сюда, не мешают серьезной беседе, а все сказанное здесь – не проникнет наружу. Знал, и все же вид бесшумно ворочающейся меж стволов многосильной и многотонной махины вызывал дискомфорт, ощущение обмана.

Точнехонько за шиворот влетела холодная капля, сорвавшаяся с ветвей, и Евгений встрепенулся. Сибиряк, сжалившись, махнул рукой:

– Ладно, расскажи, что там с тенью – не тенью, волной – не волной. Что это, по-твоему, было? Куда и почему сбежали Валов и Симкин?