Вирр подался к рассказчику. Он помнил Лейна – тощего мальчугана, золотоволосого, с застенчивой улыбкой. Тот был лучшим из Тел’Анов. Одним из немногих сверстников, к которым Вирр не питал отвращения, хотя разговаривали они нечасто.

Элрик продолжал.

– Поначалу мы осторожничали, но едва привыкли к тяжести клинков, стали замахиваться в полную силу и рубиться на скорости, как в настоящем бою.

Он поморщился, вспомнив об этом.

Вирр не сводил с него взгляда.

– Ты его убил?

Элрик удивленно моргнул, слабо улыбнулся.

– Судьбы, нет! – он хмыкнул, и улыбка его погасла. – Я отрубил ему правую кисть. От самоуверенности оступился, и клинок прошел по запястью.

Элрик покачал головой; Вирр видел, что молодой человек заново переживает то мгновение.

– Второй сын дома Тел’Ан стал калекой, и виной тому был я.

– Глава дома Тел’Ан потребовал тебя наказать?

– Он потребовал выпороть меня кнутом.

Вирр напрягся.

– Но… в таком возрасте…

– Порка могла меня убить, – закончил за него Элрик. – Мой отец это понимал. Он потребовал до наказания обратиться к королю, но Тел’Ан не желал ничего слышать. На следующий день после несчастного случая меня привели на городскую площадь и привязали к столбу для бичеваний. Отец пытался их остановить, сначала словом, потом мечом. – Юноша смотрел в землю. – Он никогда не был искусным бойцом, а людей Тел’Ана было слишком много. Его убили.

Вирр взглянул на Элрика.

– Мне жаль.

Тот кивнул.

– Это было давно.

– Тебя все равно бичевали?