– Я же сказал, Оркота можешь не опасаться, – проворчал Малшаш. – И вообще здесь некого и нечего бояться.
Давьян нерешительно пожал плечами.
– Тогда я просто… Буду искать, что найдется?
– Молодец, – улыбнулся ему Малшаш. – Учись прилежно. Чем быстрее ты усвоишь основы, тем скорее вернешься домой.
И он без дальних слов развернулся и вышел.
Давьян посмотрел ему вслед, чувствуя себя брошенным на волю волн. Он до сих пор не знал, что и думать о Малшаше – впрочем, тот явно не спешил раскрываться перед гостем. Но присутствие рядом живого человека успокаивало, а теперь, оставшись один, Давьян был заново поражен безмолвием здания, безлюдьем города.
Стряхнув зябкую робость, он вновь обратился к книге. События последних дней, как бы тяжелы они ни были, открыли перед ним возможность узнать свои силы – а ведь он уже и не надеялся, с тех пор как узнал о лжи Илсета Тенвара.
Лицо мальчика застыло маской – он впервые за долгое время позволил себе вспомнить человека, выманившего его в этот путь. Человека, который, возможно, заранее знал, что Аше грозит смерть.
Он узнает свои силы и найдет дорогу в свое время. И сделает все возможное, чтобы укрепить Рубеж.
А потом он отыщет Илсета Тенвара.
Глава 29
Глава 29
Седэн проснулся.
Он медленно поднялся на ноги, поморщился, разминая затекшие мышцы. Светало, но солнце еще не вышло из-за оставшихся позади гор.
Они удалились от Дейланниса всего на день пути, но Седэн уже чувствовал себя… ущербным. Всепоглощающее ощущение, что весь город – каждый дом, каждая улица – ему знакомы, стало гаснуть, едва он вышел из туманов. Там он чувствовал себя сильнее, увереннее.
Теперь все это превращалось в далекое воспоминание, а прежняя беспомощность вернулась к нему. Он не знал, кто он такой. Не знал, зачем Давьяна послали его искать, что связывает его с сосудом, хранившимся у Териса, во что он замешан.
Хуже всего, что он не знал, виновен ли в том, в чем его обвиняют.
Юноша потер окову на левой руке, стараясь не замечать непрестанного свечения знака с волчьей мордой. Знак не тускнел; Терис не расставался с сосудом, хотя Седэн не видел его с выхода из Триндара. Иногда к нему закрадывалась мысль отыскать шкатулку – возможности были, например пока Терис спит, – но каждый раз верх брала осторожность. Терис говорил, что это может оказаться опасным, а ведь человек со шрамами ему помог,
И все же притяжение шкатулки было почти нестерпимым. Никто не говорил вслух, но все понимали, что вещица, возможно, должна возвратить ему память. Как бы ни страшился этого Седэн, неизвестность была много хуже.