Харкинс прислушался к двигателям «Файеркроу». Он сосредоточился на своих ощущениях – сжал покрепче рукоять управления, устроился поудобнее в кресле и принялся наблюдать за показателями датчиков на приборной доске. Это помогало ему сладить с нервами. Надо бы еще замедлить сердцебиение, чтобы справиться с тяжестью в груди и болью в животе. Преодолеть наваливающийся страх перед боем.

Запах кабины давал ему чувство абсолютной безопасности. Здесь воняло потом и мочой, впитавшейся в брюки. Однако временами он улавливал едкий кошачий запах.

Обычная игра воображения, только и всего! Харкинс – совершенно один. Даже голоса товарищей по команде умолкли. Он слышал выстрелы, звуки драки и сердитый рев. Вероятно, Бесс взяла ситуацию в свои руки. А потом что-то начал вещать мерзавец Грист. Клипсы могли быть у кого угодно, но не у Джез. Главное, чтобы с ней не случилось ничего плохого, подумал Харкинс.

И тут в его голову вклинились новые трусливые мысли. Убирайся отсюда. Она наверняка мертва. По-настоящему. И присоединяться к ней нет никакого смысла. Лети куда подальше отсюда.

Но такой поступок был бы последним доказательством его никчемности. Унижения, которые он претерпел от Слага, свели его гордость почти к нулю. Тем не менее у Харкинса оставался последний лоскут собственный чести. Поэтому он стиснул зубы, вытер нос рукавом и попытался быть храбрым.

– Ты практически проиграл, – продолжал бубнить внутренний голос. – На что ты надеешься? На свои пулеметики против бронированных фрегатов? Ты их даже не поцарапаешь.

Верно. Но Харкинс не собирался нападать на дредноуты. Он знал немало историй о манах. У их кораблей были не только орудия.

Когда «Виндблейды» приблизились, неприятель выпустил им навстречу свои «Блэкхоуки».

Они выскользнули из проемов в бортах дредноутов и темным роем взвились в небо. Это зрелище сразу остудило решимость Харкинса. Они были чудовищно неестественными. Крылья оказались вынесены вперед и торчали по бокам, как зубья вилки для мяса. Кабина с отвратительным пилотом представляла собой круглый фонарь на самом носу файтера. Сама форма аппаратов бросала вызов законам аэродинамики. Аэрумные моторы давно сделали ненужной подъемную силу крыльев, но разве можно поворачивать и менять высоту на скорости, имея подобную конструкцию корабля? И никакого хвостового оперения или рулей, лишь тупая корма с турбиной. Как же маны управляют этими посудинами?