– Привезли, стало быть, обречённика… Ближника вашего, Кудаша. Пудовыми цепями опутанного… Под землёй в невольке держали… А потом на смерть повели. Господин котляр учеников напустил. Я-то кабальным тогда у них был, я одаль стоял… А уж честнóй ближник ваш им такого бою задал! Кому руку выдернул, кого насовсем испугал! Чуть всех по лесу не разметал, да слишком много их было. Тут пустили на него дикого дикомыта, на ножовщину гораздого, Скварку… Он в глаз ему и уметил. Ушёл к родителям честной ближник ваш… а тело без всякой правды зверям в чаще бросили. Вот так, добрый господин, всё и было.

Вожак хрипло выдохнул. Долго молчал. Ватажники кругом тихо переговаривались, мяли шапки, качали кудлатыми головами.

– А ты, значит, к нам подвалиться решил?

Лутошка хотел ответить, что собирался, вообще-то, переселенцев искать, но само собой выговорилось:

– Да, добрый господин.

– Я тебе не господин, – почему-то зло усмехнулся ватаг. – Мы тут люди вольные… и к вольности своей кого попало не допускаем. В кабале у котляров чем занимался?

Лутошка отвёл глаза, проворчал:

– А на меня унотов притравливали. Я по лесу бегал, они ловили. С копьями, с самострелами…

– И живой?

– Я усердие показал. Не всяк поймать мог.

– Значит, все ухватки тайные видел?

Лутошка ответил рассудительно:

– Все не все, врать не буду. А что видел, то видел. – Захотелось похвалиться, он наморщил лоб, добавил: – И круговину тамошнюю как свою онученьку знаю.

Вожак задумчиво кивнул:

– Что ж, поглядим на тебя… В общну что положишь?

– В общну?..

– А ты думал, с готового пить-есть будешь?

Улыбчивый Онтыка живо принёс Лутошкину заплечную суму.

– Отдашь волей, возьмём охотой, не отдашь волей, возьмём неволей!

– Где что добудем – всё братское, а общна – для чёрного дня.