– Напишу. Что еще? – Юлия приняла конверт, перебрала крупные купюры, глянула на чек. – Ха, вас нанял кто-то щедрый.

– Ваш отец спрятал документы. Назовите вероятных хранителей. Это спасет им жизнь.

– Снова тайны, – вздохнула Юлия, принимаясь писать. – Хотя зачем мне знать лишнее? Папаша верил только дядьке Кузьме. Он лесничий в провинции, откуда мы родом, – Юлия судорожно вцепилась в кружку, выпила всю воду. – Он добрый, и меня звал «деточка». Пусть выживет. Обещаешь, подлец?

– Ваша грубость сродни шипам розы, Юлия. Я понял теперь… и я обещаю. Пишите подробно, следите за почерком. Я не должен говорить прямо, но бумаги получит Курт, тот самый. Он – ваша надежда выжить, если станет совсем худо.

– А ты… вы?

– Со мной связано много опасного, советую держаться в стороне. Я давно играю, – Яков сухо усмехнулся. – Прежде был слеп, и сослепу научился упорству. Высшие, – Яков глянул в закопченный потолок, – педантичны и неумолимы. Я обречен выползать на треклятое проверочное поле, пока не пройду испытание. Сперва казалось, что такое решение есть чистая жестокость высших. Но теперь я согласен с ними и желаю довести дело до победы. Не важно, с какой попытки. Большое счастье – иметь память и цель.

Юлия вздрогнула, расслышав звук мотора. Стала всматриваться, бледнея: окна мелкие, видно кое-как, а все новое – пугает… Когда в дверях возник Василий Норский, она икнула и отмахнулась, как от привидения.

– Псина бесячья! Чур меня. Да лучше яду выпить, чем… он же… он же меня…

– Василий, знакомьтесь. Юлия во плоти, та самая, – растянув губы в фальшивую улыбку, сообщил Яков. – Будем пока прикрывать её. Для Юны.

– И ладно. Устал злиться на неё, вообще устал, – Василий сполз на скамью, стек всем телом на столешницу и некоторое время молчал. Буркнул, не поднимая головы: – Мои проверили, что велено. Двоих нашли и наладили лечиться. Без шума.

– Хорошо. Юлию я вытащил спешно, деть её некуда. А ведь её ищут, и серьёзно. Разве к советнику в сиделки, но решение спорное, – Яков поджал губы.

– А ничего так, смахивает на месть, – Василий гибко потянулся, сел ровно и устроил локти на столе. – Эй, барышня, отвезу к нему, а дальше сама казнись по полной. Кашу варить обучена? Ссаные порты стирать? Это тебе не свиданки с цветочками, он мужик злой. Он так погонит тебя, аж я пожалею.

– Вася, все же присмотри. Враги у неё сильные.

– В корпус не сунутся, и оттуда новости не утекут, – Норский зевнул, встряхнулся. – По иным делам. Пацана отправил. Он умен крепче многих взрослых, обещал молчать о том, что делал у дома Юны. Дал описание «грузного». Вы правы, другой человек.