Полиция, шок в глазах родителей, уверения, что ночью я был дома и у меня нет никакого мотоцикла. Комиссия по делам несовершеннолетних. Деньги, уговоры и мой старый добрый друг Пал Валентиныч. Психиатр.

Но я бы никогда не подумал, что между тем случаем и поцелуем Лены есть какая-то связь.

Черт знает что.

Так я думаю. Чертыхаться вслух, разумеется, не осмеливаюсь. Но честно признаюсь, что ничего не понимаю.

– Воздержание, Антоша, – объясняет она терпеливо и наверняка не мне первому, – это твой единственный шанс на власть над второй душой. Только так ты сможешь не подчиняться Игни, а подчинить его себе. Но для начала ты должен подчинить себе себя самого. Обуздаешь все то, что делает тебя слабым, – накинешь узду на него. В любой момент остановишь его руку, занесенную для удара, и заставишь ползать по земле, умоляя тебя прекратить эту пытку. Ты – примарант, первая душа. Тебе решать.

Все это звучит как избавление от главного из моих кошмаров, но я не готов дать ответ прямо сейчас. Мне требуется время, чтобы окончательно расставить приоритеты.

– Думай, Антоша, думай… Как надумаешь – приходи. А то ведь знаешь, как оно говорится. Человек закован в свое одиночество и приговорен… – Наставник делает паузу, предлагая мне тем самым закончить фразу самому. Но я теряюсь. Тогда она зловеще тянет: – к сме-ерти… Так говорил Лев Николаевич, свет наш, Толсто-ой…

У меня мелькает ощущение, что если я снова сюда вернусь, то она получит мою душу в пожизненное рабство. Точнее, обе моих души.

– Вы тоже? – спрашиваю я уже на пороге. Она глядит вопросительно. Или попросту не расслышала. Формулирую точнее: – У вас тоже есть вторая душа?

– Была, – говорит она и машет сморщенной, похожей на куриную лапку рукой. – Да сплыла, родимая.

И закрывает передо мной скрипучую деревянную дверь.

Куйбышевская водокачка и Ляхово

Куйбышевская водокачка и Ляхово

Сначала Игни натянул поверх куртки нечто вроде портупеи, потом достал из сумки-багажника шипастые шары на цепях. Свернув кистени, он закрепил их за спиной. Судя по тому, как быстро он экипировался, процесс был отработанный и совершался машинально.

На бетонной набережной одиноко высилась башенка с круглыми окнами, похожими на глаза. Какой-то остроумный шутник-граффитчик пририсовал мясистый нос и широко открытый зубастый рот.

Выразительная такая получилась голова…

Но первая девушка была похищена не отсюда.

«Елизавета Королева», – вспомнила ее имя Ника. Вслед за второй душой она двинулась дальше, к темнеющему за деревьями полуразрушенному зданию. «Зачем тебя вообще сюда понесло, Лиза?»