Инквизитор также потребовал, чтобы Тесс разделась, чтобы он мог найти на ее теле ведьмины знаки, однако Шарлотта воспротивилась, и Анклаву пришлось в итоге уступить. Когда Тесс наконец отпустили, она поспешила в коридор в надежде встретить там Уилла, но он уже ушел. С тех пор прошло уже два дня, и за все это время она видела его лишь мельком. При этом они лишь вежливо поприветствовали друг друга и даже не перебросились парой слов. Когда Тесс смотрела на Уилла, он устремлял взор вдаль. Когда же она выходила из комнаты, надеясь, что он последует за ней, он и не думал этого делать. Вся эта ситуация раздражала не на шутку.

Тесс теперь мучил один вопрос: может, ей только казалось, что между ними пробежала искра? Тогда, в Святилище, она вынырнула из темноты намного более страшной и глубокой, чем была во время всех ее изменений, и оказалась в объятиях Уилла. Взгляд у него был безумный, и скажи ей раньше кто-нибудь, что Уилл способен на такие сильные чувства, она бы не поверила. А как он произнес ее имя, как смотрел на нее?

Нет. Все это ей не могло привидиться. Уилл беспокоился о ней, в этом она была уверена. Да, он почти всегда он был груб с ней, но во многих романах отношения главных героев начинались с непонимания. Только взгляните, как груб был Дарси с Элизабет Беннет[115], прежде чем сделал ей предложение. И Хитклифф[116] был груб с Кэти. Хотя Тесс должна была признать, что в «Повести о двух городах» и Сидней Картон, и Чарлз Дарней были очень любезны с Люси Манетт. «И все-таки я не мог и не могу не высказать вам всего этого, мне хочется, чтобы вы знали, какую власть вы обрели надо мной, как вы сумели зажечь эту груду остывшего пепла, превратить ее в пламя…» Но после той ночи в Святилище Уилл больше ни разу не посмотрел на нее с нежностью, ни разу не назвал по имени. Впрочем, ей казалось, что она догадывается о причинах такого поведения. Она замечала жалость в глазах Шарлотты всякий раз, когда та думала, что девушка не смотрит на нее. Она понимала, что все прочие сумеречные охотники ведут себя в ее присутствии подозрительно тихо. Все было очевидно. Ее собирались отослать из Академии. «Что ж, они, конечно, правы. Но неужели нельзя как-то изменить эти правила?!» — с отчаянием думала Тесс. Но Академия была в свое время построена для нефилимов, и жителям Нижнего мира в ней места не было. К тому же она принесла сюда лишь смерть и разрушения, и это несмотря на то, что не успела прожить в цитадели сумеречных охотников достаточно долго. Один Бог только знал, что случится, если она останется. Конечно, ей некуда идти, и никто ее не ждет, но почему это должно иметь значение для них? Закон есть Закон; его нельзя ни изменить, ни отменить. Возможно, ей в конце концов придется согласиться на предложение Джессамины, и они устроятся в городском доме в Белгравии[117]. Это не так уж и плохо. Во всяком случае, все могло бы сложиться для нее намного хуже.