На самом деле она не жила, и девушка это знала, но… чего бы там ни хватало ее новому образу, это гораздо предпочтительнее развоплощению, которое чуть ее не поглотило. Сарай рассмеялась. Звук прозвучал как настоящий, и ее тело обрело массу, как настоящее – хотя и следовало менее строгому своду правил. Любая жалость и гнев, которые она испытывала к Минье и ее действиям с призраками, покинули девушку. Как она могла думать, что исчезновение – лучшая перспектива? Минья спасла ее, и душа Сарай текла к ней как музыка.

Вот как себя чувствовала Сарай при движении. Как ожившая музыка. Она крепко обняла Минью и, прошептав «Спасибо!», отошла.

Минья никак не отреагировала – ни телом, ни словом. Сарай бы заметила ее расчетливый взгляд, если бы не была так поглощена моментом. Ни один из ее бывших страхов не мог сравниться с мучительной потерей, которой ей удалось избежать.

А еще с ними Лазло!

Сарай замерла. Ее призрачные сердца бились как настоящие, щеки покраснели – все старые привычки живого тела укоренялись в фантомном. Лазло. На его груди была кровь, а в глазах – колдовской свет. Юноша был голубым и светился от могущества и любви. Сарай кинулась к нему в объятия.

По его щекам текли слезы. Она преградила им путь поцелуями.

«Я мертва», – подумала девушка, но не почувствовала в этом правды, как и в том, что ее сны с Лазло были ненастоящими. Он считал так же. В его объятиях Сарай была такой же, как в его разуме: утонченной. Все, о чем он думал, это о своей радости, вторых шансах и волшебстве возможностей. Лазло познал касание ее иллюзорных губ и даже нежно поцеловал на прощание ее мертвое личико. Теперь юноша склонился и, поцеловав призрака, обнаружил, что губы Сарай такие же полные, сладкие и улыбающиеся.

Лазло вкушал ее улыбку, видел ее восторг. Щеки девушки стали румяными, глаза заблестели. Он наклонился, чтобы поцеловать плечо, слегка сдвинув розовую лямку губами, и вдохнул родной запах – нектара и розмарина. И вдруг Сарай зашептала ему на ухо. От прикосновения ее губ прошла дрожь, а от нашептанных слов – мурашки.

Лазло будто окаменел.

Губы принадлежали Сарай, но не слова.

– Мы сыграем в игру, – сказала она абсолютно чужим голосом. Он был звонким как колокольчик и приторным как сахарная глазурь. – Я умею играть. Скоро ты это поймешь. Вот как все будет дальше.

Он посмотрел за плечо Сарай. Сомкнулся взглядом с Миньей, и ликование в ее глазах приобрело новое значение. Девочка улыбнулась, и Сарай продолжила шептать на ухо Лазло:

– Есть только одно правило. Ты делаешь все как я скажу, или я отпущу ее душу. Как тебе такое?