Кочевник — тот самый, невысокий и гнилозубый — что-то сказал Светлане Ивановне. Она не поняла. Он повторил — нетерпеливо и резко. Указал рукой на кучу разнородного добра, где особенно сюрреалистично смотрелся школьный глобус. Она не поняла снова. Камча вспорола воздух и ветхую дерюгу. На рубце выступили мелкие кровавые пятнышки. Было больно, очень больно — но закричала г-жа Мозырева не от этого — от запоздалого осознания настоящести кошмара.

Ее крик насиловал уши, новые и новые удары камчой никак не могли оборвать его…

2

2

Пожары бушевали по всему городку, сил на все не хватало, тушили самое главное. Штаб выгорел почти дотла, и собрались они в санчасти, в кабинете у Кремера. Невеликое помещение вместило всех совещавшихся…

Таманцев был убит в своей квартире. Там же, в двадцатом доме, полегли и другие офицеры, в том числе четверо заместителей генерала, среди них толстяк Радкевич. Труп Звягинцева нашли в изрешеченной стрелами машине, а начальник службы береговой обороны Румянцев погиб в самом конце, когда кочевников уже вышибали из Девятки. Погибли многие другие — в самые первые минуты внезапной и выборочной резни.

Из начальников служб уцелели двое: Кремер и подполковник Лутко, главный энергетик — невысокий, рано поседевший, с изможденным лицом…

…Минувшая ночь стала катастрофой. Потери подсчитывались, но уже было ясно — не меньше половины населения городок потерял. И — значительную часть техники, зданий и сооружений. И — почти все неприкосновенные запасы. И, самое главное, — Девятка осталась без руководства.

С этого и начали. С главного. Командир должен быть всегда — даже если в строю остаются двое, один из них должен взять всю ответственность на себя.

Старшим по званию и должности был Лутко — по Уставу ему и следовало принять командование. Но Устав, похоже, сгорел вместе со штабными бумагами. И брать штурвал в руки подполковник не спешил.

— Я думаю — надо посылать вертушку за Гамаюном, — ответил Лутко на обращенные к нему вопросительные взгляды собравшихся. — Больше никто Девятку не вытянет…

Кремер ждал, что майор Стасов, заместитель Звягинцева, ныне временно возглавивший Отдел, — будет возражать. Или — чужими устами — предложит свою кандидатуру, благо самая реальная воинская сила находилась сейчас у него под командой. Карахара и он, и его покойный начальник издавна не жаловали. Кремера, кстати, тоже. Но майор-спецназовец молча кивнул забинтованной головой. Стасов, идеальный исполнитель, знал, что для первых ролей сам он не годится — и никогда на них не рвался. А для личных счетов не время.