Светлый фон
от господин, повар превзошел себя.

Недовольно скривившись мужчина все же решил насладится блюдом которое было действительно неплохим.

Недовольно скривившись мужчина все же решил насладится блюдом которое было действительно неплохим.

Внимание, вы беременны. Через десять минут у вас родится тысяча глистов.

Внимание, вы беременны. Через десять минут у вас родится тысяча глистов.

— Что? Раааг, проклятое нубье такой аватар испортило. Виолетта неси сюда батог с гвоздями, пора научить тебя правильно выполнять поручения.

то? Раааг, проклятое нубье такой аватар испортило. Виолетта неси сюда батог с гвоздями, пора научить тебя правильно выполнять поручения.

— Да господин, может вам клизму.

а господин, может вам клизму.

— Нет, пошла прочь дура, что б до завтра и не показывалась.

ет, пошла прочь дура, что б до завтра и не показывалась.

Нужно было чем то вытравить заразу и на радость триединого на глаза попалась вазочка с грибочками, подарок степного шамана, нашившего новую веру.

Нужно было чем то вытравить заразу и на радость триединого на глаза попалась вазочка с грибочками, подарок степного шамана, нашившего новую веру.

— Какой забавный вкус, неплохо, думаю одной вазочки будет достаточно сдохните проклятые паразиты.

акой забавный вкус, неплохо, думаю одной вазочки будет достаточно сдохните проклятые паразиты.

Прошло полчаса.

Прошло полчаса.

Верховный жрец, упав на колени, молил свое божество, желая побольше власти и красивых девушек. Молитва, давным — давно выученная на память, звучала словно песнь, что заставляло его в тайне гордится собой. Заученный и такой привычный ритуал подходил к концу, когда внезапно дверь его кельи тихо скрипнула заставив его вздрогнуть и сбиться с ритма. Кто посмел? Неужели какой послушник страх потерял, так он напомнит.

Верховный жрец, упав на колени, молил свое божество, желая побольше власти и красивых девушек. Молитва, давным — давно выученная на память, звучала словно песнь, что заставляло его в тайне гордится собой. Заученный и такой привычный ритуал подходил к концу, когда внезапно дверь его кельи тихо скрипнула заставив его вздрогнуть и сбиться с ритма. Кто посмел? Неужели какой послушник страх потерял, так он напомнит.

Но в дверях стоял не один из его подчиненных, а всеми любимое божество в непотребном виде. Совершенно голое за исключением маски на лице оно с каким‑то нездоровым блеском в глазах его рассматривало.