— Вот Бахтин полуофициально довёл, что теперь — не как раньше. И сказал, что он лично этого Александра трогать не даст. Рассказал, в качестве угрозы, что Кузнецова на той неделе уволили. Из-за этого самого Александра.

Жена задумчиво смотрит в окно, наморщив лоб.

— Я перезвонил кое-кому из Секретариата — так, поболтать. Уже не открытым текстом. Всё подтвердилось. Кузнецова и правда вышвырнули. И правда, за злоупотребления. Комар чуть не лично участвовал. По телефону вообще ничего говорить нельзя — поэтому Комар и разозлился. Надо будет поехать извиниться… И Бахтин теперь в фаворе. Есть какие-то проекты — с самого верха — где и он лично, и вся Генералка задействованы, они сейчас на коне. У них картбланш на любое пресечение всего, что они сочтут незаконным. Вон на таможне в их центральном аппарате — тридцать пять душ «приняли» за неделю…В МинСельхозе в ветеринарном комитете — в этом же духе. В территориальных управлениях веткомитета — как в центральном аппарате таможни.

— И что делать? — задумчиво говорит, будто ни к кому не обращаясь, жена.

— Я не знаю. Я исчерпал свои возможности. Я не могу «бодаться» с действующим заместителем Генерального Прокурора, пусть и не первым, когда я уже на пенсии и на его поле. Я не знаю, как быстро найти этого Александра. У меня просто отрезали все концы. Именно сейчас. За какое-то время, конечно, я всё восстановлю, но не вдруг. И не по щучьему велению.