Наконец, мы остаёмся вдвоём.

— Ну, как прошло? — спрашиваю, разрезая пополам яблоко. Что-то пробило на ровном месте, а вроде весь вечер ел.

— Тьфу-тьфу! — стучит по стулу Лена. — Мелкий, я спать хочу — просто сдыхаю! Сутки на смене, вчера эта сексуальная встряска в плановом оперблоке, и сегодня не спамши целый день! Пошли!

И, не слушая моих возражений, начинает выталкивать меня с кухни в направлении спальни:

— Никаких «почитаю». Ты потом ночью припрёшься ложиться — меня сто процентов разбудишь! Спать!

— Кстати. А где? У себя? Или в той спальне? — указываю на комнату, в которой жила Асель.

— О. А точно… Стели в аськиной спальне, я в душ.

33

33

К сожалению, действительность оказывается прозаичнее ожиданий.

Лена выходит из душа, молча падает лицом вниз на кровать и к моменту, когда я откладываю телефон (секунд через тридцать), она уже спит.

М-м-м, л-л-ладно…

Возвращаюсь на фейсбук; благо, размеры этой кровати позволяют друг друга не беспокоить.

На фейсбуке с удивлением обнаруживаю, что все без исключения словно сошли с ума: пока мы веселились, президент страны сегодня ушёл в отставку. Это обсуждается даже в специализированных медицинских группах, не имеющих к политике никакого отношения.

Я не сильно слежу за политикой: уровень не мой. Пока, во всяком случае. Из предыдущей памяти помню, что этот (уже бывший) президент управляет страной больше, чем живу.

Мнения по поводу его отставки в сети разнятся от депрессивно-истеричных (типа «На кого ты нас оставил!») до радостно — эйфорических («Наконец-то!»).

Согласно Конституции, обязанности президента до выборов принял глава верхней палаты парламента, достаточно непубличный администратор, который производит впечатление человека, не стремящегося к первым ролям.

Вместо главы парламента, ушедшего на президентский пост, новой главой парламента единогласно (вот тут я удивляюсь) избирается очень близкая родственница теперь уже бывшего президента.

Недовольство в сети, что характерно, касается не конкретных личностей, а процедуры: власть обеих ветвей в стране (и законодательная, и исполнительная) перешла из рук в руки абсолютно без какого-либо участия избирателей.