Я заговорил медленно и тихо.

— Би моя настоящая дочь, ее родила моя любимая жена. И зараза незаконнорожденности не коснется ее.

Ее взгляд изменился, сочувствие в нем несомненно возросло.

— Ого. Прошу прощения. Я думала, что раз она так не похожа на всех вас… но, конечно, я уверена, что вы-то знаете правду о ней. Значит, в Ивовом лесу нашли прибежище три бастарда. Я, Фитц Виджилант, и, конечно, вы.

Я ответил тем же тоном:

— Конечно.

Послышался шорох подошв, и я взглянул мимо нее, чтобы увидеть Риддла. Его движения стали медленными, будто он заметил крадущуюся рысь или змею, готовую напасть. Его нерешительность быстро сменилась ужасом, когда он понял, что сейчас ему придется защищать Шан от меня. Когда этот человек успел так хорошо узнать меня? Я сделал шаг назад, выходя из опасной зоны. Его плечи расслабились, но Шан, тенью двинувшаяся за мной, снова оказалась на расстоянии вытянутой руки. На мгновение его глаза встретились с моим взглядом, а потом он легким шагом подошел к нам. Когда он коснулся плеча Шан, та подпрыгнула. Она совершенно не подозревала о его присутствии.

— Я договорился с Рэвелом, — быстро солгал он. — Он лучше всех знает, где найти вам подходящего учителя музыки. А быть может, найдет и учителя танцев.

Она ощетинилась, наверное, обидевшись на прикосновение, и, когда ее внимание переключилось на Риддла, я отошел, бросив все эти сложности на него. Нечестно, наверное, но безопаснее для всех нас.

В своем спокойном кабинете я, наконец, дал волю чувствам. Сначала ярости. Как она, гость в моем доме, посмела так говорить о моей дочери?! Намек на честное имя Молли тоже невозможно простить. За яростью последовало недоумение. Зачем? Зачем Шан, полностью зависящая от моего расположения, говорит такие вещи? Неужто она настолько равнодушна ко всем видам вежливости, что считает допустимым задавать такие вопросы? Пыталась ли она намеренно оскорбить или задеть меня? Если да, то зачем?

Она искренне считает, что Молли изменила мне? И другие смотрят на светлые волосы и голубые глаза Би и думают, что я осел?

Глядя в одну точку, я сел за стол, краем глаза наблюдая за стеной над камином. Поперек глазка, которым пользовалась Би, была натянута нить паутинки, на конце которого висела мельчайшая пылинка. Если Би не было внутри, паутинка висела неподвижно. Когда я пересек комнату, она слегка колыхнулась. Сейчас Би там. Я задался вопросом, пришла ли она сюда раньше меня, или использовала плохо скрытый вход в кладовке? Надеюсь, она не плакала из-за глупости отца, распорядившегося ее сокровищами. Я плохо переносил ее гнев, но слезы были куда как хуже.