– Ваше величество все же решили непременно участвовать в сражении? – осторожно спросил Монтроз. – Но разумно ли это…

– Монтроз, я уже все решил! Я – король, и мои люди должны видеть, что я с ними! Это вдохновит их и внушит желание стоять насмерть за своего монарха!

Да, Яков Стюарт был рыцарь до кончиков ногтей. Истинный рыцарь. Но при этом еще король и главнокомандующий. В данный момент последнее казалось ему не столь важным, и его командиры стали негромко переговариваться о том, что, примкнув к ним в атаке, Яков уже не сможет руководить сражением. Получается, что в схватке они будут предоставлены сами себе. Но шотландские лорды всегда были весьма независимы, поэтому им даже пришлось по душе, что каждый из них сможет действовать, исходя из ситуации. К тому же их значительно больше, у них более выгодная позиция на возвышенности, в их распоряжении великолепная артиллерия, они отдыхали и прекрасно питались все это время. Они полны сил! О, им явно будет сопутствовать удача!

Пока же они обсуждали построение своих отрядов. Яков сказал, что Хантли и Хоум выйдут против пехоты Эдмунда Говарда на левом фланге, сам он с лучшими рыцарями и их прекрасно экипированной свитой будет напирать на отряды командующего Суррея, а Босуэлл и с ним француз д’Асси двинутся следом за королем, дабы поддержать его в случае непредвиденных обстоятельств. Справа же, напротив лучников Стэнли, расположится на возвышении Аргайл с горцами с западных островов и кланами Маккензи, Сазерленд, Росс и Ситон – они будут стоять на крутом склоне, прикрывшись щитами от лучников, но двинутся в атаку, когда Стэнли будет смят рыцарями Якова.

– Нам придется спускаться в низину? – благоразумно уточнил Аргайл. – Но так мы потеряем выгодную позицию наверху.

Яков вдруг рассмеялся.

– О нет! Я сам заставлю англичан карабкаться к нам наверх, когда мои пушки начнут крушить их. Попав под удары каменных ядер, люди Суррея или отступят, или кинутся наверх по склону в атаку, и тогда мы налетим на них, как соколы на добычу. А теперь… Где мой славный Бортвик? Его время пришло.

Многие подумали, что пушки и впрямь сыграют свою роль в этом сражении. И какие пушки! Самые большие из них назывались «Семь сестер», они огромны и далеко бьют; были и еще пушки, общим числом до тридцати, и если дать общий залп, то они посеют такую панику в рядах англичан, что, может, и до столкновения не дойдет. Другое дело, куда им сейчас бить? Впереди такой туман, такой дым…

И тут, словно по воле короля Якова, тучи разошлись, легкий теплый ветерок подхватил клочья тумана и разнес их, словно завитки от праздничного костра, а выглянувшее наконец солнце осветило войско англичан, стоявшее под холмом. Расположившись по всей низине, они были как на ладони – сверху можно было видеть их отряды, знамена, щиты, можно было даже разглядеть красные кресты святого Георгия, нашитые на их доспехах. О, это скопление вражеской армии являло прекрасную мишень для огромных кулеврин Роберта Бортвика!