— Вас ожидают, — прохрипел древний привратник.

Они прошли мимо него и окунулись в полумрак.

— Я провожу вас… — начал старик, с трудом затворяя скрипящую дверь.

— Не нужно, — кинул ему Байяз через плечо, устремляясь вперед по пыльному коридору. — Я знаю дорогу!

Глокта изо всех сил старался не отстать. Он обливался потом, несмотря на холодную погоду, и припадал на горящую болью ногу. Он так спешил, что не имел времени подумать над тем, откуда лысый мошенник знает это здание.

«А он явно очень хорошо знает его!»

Байяз шагал уверенно, словно ходил здесь всю жизнь. Он неодобрительно качал головой при виде того, в каком состоянии находился Университет, и продолжал болтать:

— Нигде и никогда я не видел столько пыли. Как вам это нравится, капитан Луфар? Черт подери, я не удивлюсь, если здесь не прибирались со времен моего последнего посещения! Как можно заниматься науками в таких условиях? Не представляю!

Сотни мертвых и заслуженно позабытых адептов угрюмо взирали на них со своих портретов, как будто раздраженные этой суматохой.

Они шли по коридорам Университета — древнего, пыльного, всеми позабытого здания. Здесь не было ничего, кроме потемневших старых картин и заплесневелых книг. Джезаль никогда не понимал, зачем нужны книги. Он прочел несколько томов о фехтовании и верховой езде, еще парочку о знаменитых военных кампаниях, да однажды открыл огромную историю Союза, найденную в отцовском кабинете, но заскучал на четвертой странице.

— Вот здесь мы сражались со слугами Делателя, — продолжал бубнить Байяз. — Я хорошо помню, как это было. Они взывали к Канедиасу, умоляли его спасти их, но он так и не сошел вниз. Коридоры в тот день были залиты кровью, наполнены дымом и содрогались от воплей.

Джезаль не понимал, почему старый дурак выбрал именно его, чтобы рассказывать свои байки. Еще меньше он понимал, что отвечать магу.

— Наверное, это было… жестоко, — пробормотал юноша.

— Так и есть, — кивнул Байяз. — И я не горжусь этим. Но хорошим людям иногда приходится делать жестокие вещи.

— Точно, — внезапно буркнул северянин.

Джезаль и не подозревал, что он слушает.

— Кроме того, тогда была совсем другая эпоха. Жестокое время. Лишь в Старой империи можно было найти людей, несколько возвысившихся над первобытной дикостью. А Срединные земли, это сердце Союза, являли собой настоящий хлев. Никчемная страна, где жили постоянно воюющие варварские племена. Самые удачливые попадали на службу к Делателю, прочие оставались дикарями с размалеванными лицами, без письменности, без науки. Они мало отличались от животных.