Ищейка не смотрел на горящих людей. Ему претили их крики и потрескивание жира. Он не улыбнулся, когда его нос наполнился тошнотворным сладковатым запахом горелого мяса. Но он даже не попытался остановить ребят. Есть время для милосердия, но не сейчас. Милосердие на войне означает слабость. Здесь не поощряют за хорошее поведение. Он давно научился этому у Бетода. Возможно, теперь дикари с востока подумают дважды, прежде чем явятся сюда ночью.

Кроме того, это могло укрепить дух отряда Ищейки, потому что люди все больше отчаивались. Кое-кто попытался сбежать два дня назад. Парни бросили свои позиции, перелезли через стену в темноте, хотели пробраться через долину. Теперь их головы красовались на пиках, которые Бетод воткнул перед своими укреплениями. Дюжина распухших кусков мяса, волосы развеваются на ветру. Лица трудно было разглядеть со стены, но они явно были недовольные и сердитые. Словно обвиняли Ищейку за то, что он довел их до такого конца. Будто ему недостаточно хлопот и упреков тех, кто был еще жив.

Он мрачно глядел вниз, на лагерь Бетода, на его палатки и штандарты, проступавшие черными пятнами из тумана и сумерек. Он спрашивал себя, что еще он может сделать, кроме как стоять здесь и ждать. Все ребята смотрели на него. Они надеялись, что он придумает какой-нибудь чудесный трюк, который позволит им выйти из этой переделки живыми. Но Ищейка не умел творить чудеса. Долина, стена — и никаких путей отступления. Отсутствие путей к отступлению и было главным пунктом их плана. Он спрашивал себя, продержатся ли они еще один день. Вчера утром он задавал себе тот же вопрос.

— Какой же план у Бетода на сегодня? — проговорил он себе под нос. — Что он задумал?

— Резня? — проворчал Молчун.

Ищейка строго посмотрел на него.

— Атака, я бы так сказал. Но не удивлюсь, если до конца дня она превратится в то, о чем ты говоришь.

Он сощурил глаза и взглянул вниз, на темную долину, в надежде увидеть то, что тщетно высматривал все минувшие семь дней: какие-то признаки приближения войск Союза. Но не увидел их. За широко раскинувшимся лагерем Бетода с его палатками, знаменами и отрядами не было ничего, кроме пустой и голой земли. Туман клубился в тенистых ущельях.

Тул ткнул его в бок своим мощным локтем, поневоле заставив улыбнуться.

— Я не понимаю, что это за план. Поджидать приход Союза и все такое довольно рискованно, если ты меня спросишь. Есть шанс, что сейчас я изменю мнение?

Ищейка не рассмеялся. У него не осталось сил для смеха.

— Мало шансов.

— Да. — Гигант тяжко вздохнул. — А я и не надеялся.