— Вы приносите сюда грязь, — произнесла Тереза, даже не обернувшись. Голос ее звучал холодно, как всегда.

— Война — грязное дело, моя милая.

Одна сторона ее лица вздрогнула от отвращения, когда он произнес два последних слова. Джезаль заметил это и даже не знал, смеяться ему или плакать. Он тяжело опустился на стул напротив Терезы. Он остался в этих самых грязных сапогах, прекрасно понимая, что это ее бесит. Что бы он ни сделал, ее бесило все.

— Вам обязательно являться ко мне в таком виде? — резко спросила она.

— О, я не мог не прийти. Вы моя жена, в конце концов.

— Не по своей воле.

— И не по моей, но я хочу помириться. Верьте или нет, я бы предпочел жениться на той, кто не испытывает ко мне ненависти. — Джезаль провел рукой по волосам и не без труда смирил свой гнев. — Давайте хотя бы не будем воевать, пожалуйста. Войны хватает снаружи. Больше, чем я могу выдержать. Почему бы нам не быть вежливыми друг с другом?

Она долго смотрела на него, задумчиво сдвинув брови.

— Как вы можете?

— Как я могу — что?

— Продолжать эти попытки.

Джезаль решился изобразить улыбку.

— Я надеялся, что вы оцените хотя бы мою настойчивость.

Она не улыбнулась, но ему показалось, что жесткая линия ее рта чуть смягчилась. Он не отважился бы предположить, что она начала оттаивать, но ему хотелось ухватиться за малейшую надежду. Надежд было так мало в эти дни. Джезаль наклонился вперед, серьезно вглядываясь в глаза Терезы.

— Вы дали мне понять, что ни во что меня не ставите, и я вряд ли могу вас винить. Поверьте, я не возомнил о себе слишком много. Но я пытаюсь… серьезно пытаюсь… стать лучше.

Угол рта Терезы приподнялся в печальной, но все же улыбке. К величайшему удивлению Джезаля, она протянула руку и легко прикоснулась ею к его лицу. У него перехватило дыхание, кожа под ее пальцами как будто онемела.

— Отчего вы не можете понять, что я презираю вас? — спросила она.

Он похолодел.

— Я презираю то, как вы выглядите, презираю ваши чувства, звук вашего голоса. Я презираю это место и всех здешних людей. Чем скорее гурки сожгут все до основания, тем счастливее я буду.

Она отняла руку и отвернулась к окну. Отблески света падали на ее великолепный профиль.