– Ваша милость, смею ли я на минутку позаимствовать ваш окуляр?

Мид постоял, чопорно поджав губы, но этикет требовал галантности, а потому он снизошел.

– Извольте, – резким движением он протянул окуляр.

К северу ветвилась грязная полоса дороги, через поля, по которым расползались хаотично разбросанные палатки разросшегося за ночь лагеря. За ними располагались земляные укрепления, воздвигнутые в темноте людьми Мида. А за ними, сквозь пелену тумана и дождя, можно было различить частокол Осрунга, и даже вроде бы приставленные к нему штурмовые лестницы.

Остальное дорисовало воображение Финри. Вот по команде к частоколу решительно движутся ряды солдат с суровыми лицами, под градом стрел. Раненых оттаскивают назад или же оставляют с воплями валяться, где упали. Сверху сыплются камни, лестницы отпихивают, а тех, кто пытается перескочить с них на настил, безжалостно рубят в капусту. Быть может, среди них в самой гуще сейчас ее Гар, разыгрывает из себя героя почем зря. Впервые сердце Финри кольнула тревога, холодными мурашками поползла по плечам. Ведь это не игра. Прикусив губу, она опустила окуляр Мида.

– Где, черт возьми, Ищейка со своим сбродом? – допытывался тот у капитана Хардрика.

– Я полагаю, где-то за нами на дороге, ваша милость. Его разведчики наткнулись на сожженную деревеньку, и лорд-маршал отпустил его на осмотр места. Через час-другой они должны быть здесь.

– На них это похоже. На кивок Ищейки можно понадеяться, но когда начинается битва, его нигде не видать.

– Северяне по натуре коварны, – бросил кто-то.

– Трусы и подлецы.

– Их присутствие нас лишь замедляет, ваша милость.

– Что верно, то верно, – фыркнул Мид. – Прикажите всем подразделениям идти в бой. Надо разбить их наголову. Я хочу, чтобы этот городишко был стерт в пыль, а каждый северянин здесь или убит, или бежал.

– Ваша милость, – не смогла сдержаться Финри, – а не лучше хотя бы один полк оставить в резерве? Насколько я понимаю, леса на востоке недостаточно развед…

– А вы, госпожа, неужели всерьез полагаете, что ваши интриги помогут вашему супругу занять мое место?

Повисла, казалось, неимоверно долгая пауза; Финри почудилось, что ей это снится.

– Прошу прощения?..

– Человек он, разумеется, обаятельный. Храбрый, честный и все такое прочее, о чем любят поворковать жены-домохозяйки. Но он глуп, а что еще хуже, он сын отъявленного изменника и подкаблучник мегеры-супруги. Единственный влиятельный его доброжелатель – это ваш отец, но у него самого давно горит земля под ногами, и дни его сочтены.

Мид изъяснялся негромко, но не настолько тихо, чтобы его нельзя было расслышать, причем без труда. У одного молодого капитана отпала челюсть. Похоже, Мид был не настолько зажат рамками этикета, как казалось со стороны.