– Я уже жалею… – ответил Лэмб, приоткрыв дверь и выглядывая в щелку. Глухой стук, полетели щепки, блестящее острие болта показалось из досок. Лэмб отшатнулся и захлопнул дверь. – Все пошло не так, как я рассчитывал.

– Это можно сказать о большинстве событий в жизни.

– Если в моей, так точно. – Лэмб выдернул нож из шеи экзекутора, вытер его о черную куртку мертвеца и кинул Савиану.

Тот перехватил оружие в воздухе и сунул за пояс.

– Ножей мало не бывает, – сказал Лэмб.

– Это – закон жизни.

– Или смерти. – Лэмб бросил второй. – Рубашка нужна?

Савиан пошевелил руками, наблюдая, как двигаются буквы татуировок. Будто надписи пытаются ожить.

– Какой смысл их накалывать, если некому показать? Я и без того прятал их слишком долго.

– Человек должен быть тем, кто он есть.

– Жаль, что мы не встретились тридцать лет назад, – кивнул Савиан.

– Хорошо, что не встретились. Я был безбашенным ублюдком тогда.

– А сейчас?

Лэмб воткнул кинжал в столешницу.

– Думал, что чему-то выучился. – Еще один в ставень. – Но вот я здесь и раздаю ножи.

– Ты выбираешь цель, правда ведь? – Савиан принялся взводить второй арбалет. – И думаешь только о том, что будет завтра. А потом вдруг через тридцать лет оглядываешься и понимаешь, что тогда выбрал цель всей жизни. И если знать заранее, то можно было бы подойти к выбору цели более тщательно.

– Очень даже может быть. Но, положа руку на сердце, признаюсь – никогда ничего не обдумывал тщательно.

Савиан наконец-то взвел тетиву, глядя на призыв к свободе, вытатуированный вокруг его запястья, как браслет.

– Всегда мечтал умереть в бою за правое дело.

– Так и будет, – сказал Лэмб, продолжая раскладывать оружие по всей комнате. – Ты умрешь во имя спасения моей старой жирной задницы.