Черный мор.

Пошарив в суме, Ивор вытащил кувшинец с отваром, сбивающим жар. По очереди, поддерживая мужиков за головы, подносил к потрескавшимся губам глиняный сосуд да пускал с рук тоненькие ручейки Дара. Знал, что без толку, что не поможет им, но надеялся хотя бы облегчить страдания.

— Что делать-то будем? — спросил Дабор.

И по голосу было понятно, что ответа он не ждал.

78

78

— Девятисильника, почитай, совсем не осталось, чистотела тоже… мать-и-мачеха еще три дня назад закончилась… — знахарка Чубара едва шептала. — Липовый цвет, малина, спорыш, серпик— еще есть, но тоже слезы…

Сама бабка уже отходила. По всему было видно— едва ли протянет до утра.

Насельник Цитадели, привалившись к чуть теплой печке, устало прикрыл глаза. Вчера отчитывал пятерых. Позавчера семерых. Нынче еще больше кончатся… Здоровых не осталось, и что делать— он не знал. Молиться Хранителям? Впусте. Глухи они к мольбам.

Только Ивора все не брала болезнь. Может, оттого, что Дар в нем теплился, а, может, просто… повезло. И он ходил от дома к дому, варил из остатков трав все новые и новые снадобья, не надеясь уже спасти, а просто из одного упрямства и совести…

— Спи, мать, спи. — Колдун погладил морщинистую руку знахарки. — Отдыхай. Придумаю что-нибудь.