Леоман приказал закрыть ворота И'гхатана, захватив в городе огромное количество оливкового масла. Маэтгары были заполнены до краёв, а торговцы и купеческие гильдии тут же подняли возмущённый вой, но не слишком громкий – особенно после того, как Леоман в приступе раздражения утопил семерых представителей в Великой маэте, пристроенной ко дворцу.

Утопил в их собственном масле. Теперь жрецы и ведьмы наперебой выпрашивали разрешения набрать хотя бы кувшин этой жуткой жидкости.

Синице он поручил командовать городским гарнизоном – сворой пьяных, ленивых головорезов. Первый же смотр казарм показал, что армейский лагерь превратился в шумный гарем, окутанный густым дымом, в котором круглоглазые подростки обоих полов метались в ночном кошмаре рабства и насилия. В первый же день были казнены тридцать офицеров. Старшего убил лично Леоман. Детей собрали и распределили по городским храмам с повелением исцелить и вымарать из их памяти, насколько это возможно, воспоминания об испытанных муках. Солдатам приказали вылизать каждый кирпичик в казармах, а потом Синица принялась муштровать их, чтобы научить сводить на нет обычные малазанские осадные тактики, с которыми она оказалась подозрительно хорошо знакома.

Корабб ей не доверял. Вот и всё. Почему она решилась биться против собственного народа? Только преступница, изгнанница пошла бы на такое – а можно ли доверять подобной женщине? Нет, наверняка в её прошлом таились чудовищные убийства и омерзительные предательства, а вот теперь она раздвигает ноги под фалах'дом Леоманом Кистенём, самым опасным воином известного мира. Нужно внимательно за ней следить и не убирать руки с эфеса своей новой сабли, быть готовым в любой момент разрубить её напополам одним ударом, с головы до паха, а потом по диагонали, дважды – раз-раз! – от плеча до левого бедра, и от другого плеча – до правого, а потом посмотреть, как она на куски развалится. Казнить по велению долга, да. При первом же признаке предательства.

– Что так порадовало тебя, Корабб Бхилан Тэну'алас?

Он оцепенел, затем медленно повернулся и обнаружил, что рядом с ним стоит Синица.

– Третья, – хмуро прохрипел он в знак приветствия. – Я думал о, кхм, о грядущей смерти и кровопролитии.

– Леоман говорит, что ты – самый умеренный и разумный из всех. Я теперь просто боюсь встречи с другими его офицерами.

– Ты страшишься грядущей осады?

– Конечно. Я-то знаю, на что способны имперские легионы. Говорят, у них будет Высший маг, и это – самая тревожная весть из всех.

– Женщина, которая ими командует, грубовата, – заявил Корабб. – До сих пор она не потрудилась выказать ни малейшего воображения.