Закашлявшись, Корабб выпрямился – глаза болят, тело исцарапано – и взглянул на Леомана, который уже стоял на ногах и отряхивал одежду от каменной пыли. Неподалёку от командира Л'орик и Синица тоже выбирались из груды кирпичей и деревянных обломков. Оглядевшись, Леоман Кистень произнёс:

– Возможно, взобраться на башню была не лучшая затея. За мной, седлаем коней – если они ещё живы – и несёмся к храму!

К храму Скалиссары? Но зачем и почему?

Стучал гравий, грохотали крупные камни, вздымались горячие клубы пыли и дыма. Флакон открыл глаза. Маг видел вокруг только кожистую волосатую кожуру себаров и чуял только едкий запах их переспелой мякоти. Сок этих фруктов считался деликатесом – вонь была настолько невыносима, что маг знал: он никогда больше не притронется к этой дряни. Из кучи мусора слева раздался стон.

– Спрут? Это ты?

– Нога больше не немеет. Потрясающе, что страх может сделать с телом.

– Ты уверен, что нога вообще на месте?

– Более-менее.

– Ты досчитал до восьми!

– Что?

– Ты сказал – восемь! И бум!

– Надо же было тебя обнадёжить! Кстати, где это мы, Худ побери?

Флакон начал выбираться наружу и с удивлением понял, что не ранен – на нём не было ни царапины.

– Мы среди живых, сапёр.

С первого взгляда на поле боя маг ничего не понял. Слишком светло – была же ночь, верно? Потом он заметил солдат среди обломков: кто-то корчился от боли, кто-то поднимался на ноги, все были в пыли, то и дело раздавался кашель.

Пролом в южной стене И'гхатана занимал добрую треть длины, на пятьдесят шагов вглубь, и тянулся от юго-западного бастиона и до надвратных укреплений центральных ворот. Дома обрушились, а те, что ещё стояли по сторонам от пылающего пролома, полыхали, хотя в основном источником пожара были бесчисленные «горелки», брошенные сапёрами при отступлении. Пламя яростно танцевало на руинах, будто искало, куда бы перекинуться до того, как горючее истощится.

Свет, вызванный взрывом, потихоньку рассеивался, растворялся в опускающихся сумерках. Спрут подобрался к магу, выковыривая из волос остатки гнилых фруктов:

– Скоро можно будет идти в пролом… Боги, когда я доберусь до Хруста…