Коготь замолчал на мгновение, затем продолжил:

– Возможно, тебе удастся убедить Тайшренна, если представится возможность. Но что до жрецов других богов – ты думаешь, тебе удастся убедить их? И что ты им скажешь? Объявишь реформацию, Банашар? Переворот среди верующих? Они тебе в лицо рассмеются.

– Мне в лицо – да. Но Тайшренн…

Собеседник Банашара немного помолчал. Мгла в комнате серела – приближался рассвет, а с ним – пронизывающий холод. Наконец, Жемчуг встал одним плавным, тихим движением:

– Я доложу Императрице…

– Императрице? Не глупи…

– Осторожнее, – мягко предупредил Коготь.

Мысли Банашара неслись отчаянно, быстро:

– Она нужна, только чтобы освободить Тайшренна от должности Высшего мага, чтобы развязать ему руки. К тому же, если слухи о том, что Серая Госпожа бродит по Семи Городам – правда, значит манёвры божественной войны уже ведутся в смертном мире. Императрице нужно знать об этой угрозе.

– Банашар, – заметил Жемчуг, – эти слухи не отражают и сотой доли правды. Сотни тысяч погибли. Может, миллионы.

Миллионы?

– Мне нужно поговорить с Императрицей, – повторил Жемчуг.

– Когда отправишься? – поинтересовался Банашар. А как насчёт тех, кто отрезает от нас Тайшренна? И тех, кто раздумывает, не убить ли меня?

– Я не уезжаю, – ответил Коготь, направляясь к двери. – Она прибывает сюда.

– Сюда? Когда?

– Скоро.

Почему? Но Банашар не успел задать этот вопрос, потому что собеседник покинул его.