Мы убрались из Семи Городов. Слава богам. Маг никогда более не желал ступать на их землю. Песок Семи Городов намертво впёкся в душу Флакона – вместе с жарой, ураганами и тысячами людей, чьи тела сгорели, – их останки теперь были в нём навсегда, навеки въелись в лёгкие и в кожу. Он чувствовал вкус их смерти на языке, слышал эхо их криков.

Курнос и Смекалка боролись на палубе, рыча и кусаясь, как собаки. Какая-то давняя ссора. Флакон задумался, какую часть тела противника Смекалка откусит в этот раз – и как раз в этот момент клубок из двух солдат вкатился в ребят Бальзама, которые резались в кости, и спутал выброшенные числа. Мгновение спустя дрались уже все.

Флакон развернулся и увидел, как Подёнка подняла Лоуба и швырнула беднягу прямо в груду отрубленных голов.

Раздались крики, головы раскатились по палубе, моргая глазами от резкого света…

Прекратив драться, солдаты бросились собирать их обратно в кучу под навесом.

Из каюты вышел раздражённый Скрипач. Остановился, оглядывая поле битвы, затем покачал головой – собственной – и подошёл к Флакону, стоявшему у планширя.

– Кораббу надо было бросить меня в тоннеле, – пожаловался сержант, почёсывая бороду, – там можно было хоть минутку посидеть спокойно.

– Это всё Бальзам, – произнёс Флакон и запнулся, но уже было поздно.

– Я и так знал, проклятый ублюдок. Ладно, это между нами, но взамен я хочу знать, что ты думаешь. Что в Бальзаме такого?

– Он далхонец.

– Я в курсе, дурень.

– Я ставлю на то, что он до смерти перепуган.

– Я тоже, Флакон.

Тогда всё понятно.

– Она сейчас с нами. Снова с нами.

– Она?

– Ты знаешь, о ком я.

– Та, что играет с…