– Что бы это изменило? Это только осложнило бы все для тебя.

– Ты не ошибся? Ты хотел сказать, это бы все осложнило для тебя.

Он резко натянул поводья, остановив свою и мою лошадь. В глазах плескалось разочарование и злость.

– Да, – признал он. – Осложнило бы для меня. Что ты хотела услышать? Ты думаешь, что у меня есть выбор, Лия, но у меня его нет. Когда я говорил, что пытаюсь спасти твою жизнь, я не обманывал тебя.

Я понимала, что он верит в то, что говорит, но от этого сказанное не становилось для меня правдой. Выбор есть всегда. Просто иногда сделать его нелегко. Мы не отрываясь смотрели друг другу в глаза, но, наконец, он плюнул в сердцах на дорогу, щелкнул поводьями, и мы продолжили путь.

Долина постепенно сужалась, а через несколько миль превратилась в длинную извилистую тропу, петляющую по склону горы. Начался утомительный спуск. На одном из поворотов перед нами открылся вид, и я увидела плоскую равнину, простирающуюся насколько хватало глаз – только на этот раз нас ждала не пустыня, а степь. Зеленые и золотые травы переливались волнами под ветром.

На севере у самого горизонта я разглядела еще что-то переливчатое, но по-другому – там мерцала широкая белая полоса, похожая на дорожку полуденного солнца на море и такая же далекая.

– Заброшенные земли, – пояснил Каден. – В основном белые камни, пустая порода.

Проклятые места. Ад на земле. Я слышала о них. Правда, на большом расстоянии они не казались такими уж страшными.

– Ты бывал там когда-нибудь?

Он кивнул, потом показал в сторону других всадников.

– Не с ними. Они не станут подходить ближе. Говорят, что в заброшенных землях обитают лишь призраки тысяч измученных Выживших, которые не знают, что уже умерли, да стаи голодных пачего, которые грызут их кости.

– И таковы все северные земли?

– Почти. На эти земли не заходит даже зима. Сразу превращается в пар. Говорят, к этому привело уничтожение.

– Варвары тоже верят в историю уничтожения?

– Право знать свое прошлое принадлежит не только вам, принцесса. У венданцев тоже есть свои истории.

Тон, которым Каден сказал это, от меня не укрылся. Он негодовал из-за того, что я назвала его варваром. Но ведь он постоянно позволяет себе проезжаться по поводу особ королевской крови и бросает мне в лицо слово «принцесса», как ком грязи. Так что дает ему основания ожидать от меня другого?