Я почти решила, что это галлюцинация, побочный эффект тех лекарств, которыми меня напичкал Лиам, но мое воображение вряд ли было способно на… такое.

Мутант был ростом под два метра, и его скелет, обтянутый гипертрофированными мышцами под блестящей мутно-зеленой кожей, казался деформированным настолько, что было ясно – не мать-природа его таким сделала. Это было что-то другое. Ирриданскими в нем оставались только цвет кожи и форма черепа. Вытянутый корпус, ребра, натягивающие кожу до прозрачности, крупные заостренные гребни на голове… Но самым примечательным в этом чудище была его разросшаяся едва ли не в два раза правая рука: неестественно вывернутый локтевой сустав, удлиненное предплечье с налитыми мышцами. Цепкие длинные пальцы оканчивались острыми когтями, что шаркали по полу, когда мутант передвигался. В отличие от другой, почти нормальной руки эта представляла собой какое-то извращенное орудие убийства. И, как будто этого было мало, – прямо у меня на глазах его кожу от запястья до плеча стали бороздить острые бугорки. Они медленно перемещались, вздымая зеленоватый, пятнистый слой, а затем, словно находя идеальное место, пробивали ее и прорастали острыми пиками наружу.

Я закрыла ладонью рот – вряд ли я бы закричала, но что-то заставило меня перестраховаться. Глаза ирриданца – они были белыми, как если бы с человеческого глазного яблока убрали радужку со зрачком и сунули между жирных, уродливых век, – обвели площадку, где пока успешно не выдавали своего присутствия мы с Лиамом и Марко.

Он не спешил нас раскрывать. Он вообще словно никуда не спешил, добросовестно наращивая дополнительные кости, превращающие и без того отвратную оглоблю руки в подобие костяного моргенштерна.

Он как будто ждал чего-то.

«Или, – нервно сглотнув от такого предположения, подумала я, – кого-то».

Мысленно поежившись, я спряталась за угол. Нужно было аккуратно предупредить моих спутников, что теперь время действительно поджимало.

Я бесшумно переместилась между двумя золотистыми панелями, которыми здесь все было заставлено. Они напоминали причудливые полукруглые надгробия для какого-то странного футуристического кладбища. Полутораметровые коробки поблескивали непрактичными фигурными кнопками в виде ирриданских символов и, точно своеобразная полоса препятствий, окружали находящуюся в центре этажа спиральную лестницу, что вела наверх, к основанию шпиля башни. Марко уже четверть часа безвылазно сидел там, пытаясь разобраться с генератором купола. Наивысший этаж башни не был особо просторным: не более десяти метров в диаметре, окруженных стеклом. Когда я впервые подошла к краю и взглянула на город с высоты нескольких птичьих полетов, от необъятности вида у меня немного закружилась голова.