2

2

Когда мы привели Джона обратно в тоннель блока «Г», тележка стала уже не роскошью, а необходимостью. Я очень сомневаюсь, что он смог бы преодолеть тоннель сам, идти на корточках гораздо труднее, чем во весь рост, отнимает больше сил, а потолок в проклятом тоннеле слишком низок для таких, как Джон Коффи. Мне было страшно подумать, что он мог свалиться в тоннеле. Как мы объясним это, ведь и так придется объяснять, почему мы надели на Перси смирительную рубашку?

Но у нас, слава Богу, была тележка, и Джон лежал на ней, словно вытянутый из воды кит, а мы толкали ее назад к лестнице, ведущей в складское помещение. Потом он слез, шатаясь, и просто стоял, опустив голову и тяжело дыша. Кожа его стала такой серой, словно его обваляли в муке. Я подумал, что к полудню он окажется в лазарете… если вообще не умрет.

Брут бросил на меня печальный, полный отчаяния взгляд. Я ответил ему тем же.

— Мы не в состоянии его нести, но мы можем помочь ему, — сказал я. — Я возьму его под левую руку, а ты — под правую.

— А я? — спросил Харри.

— Ты пойдешь позади нас. Если он вдруг начнет падать на спину, подтолкнешь его вперед.

— А если не получится, присядешь там, куда он будет падать, и смягчишь удар, — сострил Брут.

— О Боже, — слабо простонал Харри, — тебе предстоит пройти все круги ада, а ты еще и смеешься.

— У меня просто есть чувство юмора, — заметил Брут. Наконец нам удалось поднять Джона по лестнице.

Больше всего я боялся, что он потеряет сознание, но все обошлось.

— Иди вперед и посмотри, нет ли кого в складе, — задыхаясь, велел я Харри.

— А если есть? — спросил Харри, пролезая у меня под мышкой. — «Привет из Эйвона» и назад?

— Не умничай, — осек его Брут.

Харри слегка приоткрыл двери и просунул голову внутрь. Мне показалось, что он находился там целую вечность. Наконец он повернулся, и лицо его было почти радостным.

— Горизонт чист. И все тихо.

— Будем надеяться, что так и будет, — сказал Брут. — Пошли, Джон Коффи, мы уже почти дома.

Он нашел в себе силы пройти через склад, но нам пришлось помочь ему подняться по трем ступенькам в мой кабинет и почти протолкнуть через маленькую дверь. Когда Коффи снова встал на ноги, он дышал с затруднением, глаза лихорадочно блестели. А еще я с ужасом заметил, что правая сторона его рта отвисла, как у Мелинды, когда мы вошли в комнату и увидели ее в подушках.

Дин услышал нас и вышел из-за стола в начале Зеленой Мили.