— Ладно, — пришла к какому-то заключению Ева, — ну их эти школы. Едем в мебельный магазин. Виолетта, просыпайся.

— А я и не сплю. — Широко зевнула Виола, сев на диване. — Знаете, а я устала жить в гостинице. Пусть поместье и незнакомое, но там мне было комфортно.

— Веня, вставай, поехали, завтра уже можно будет заезжать. Ремонт сегодня закончат. — Уверено потянула меня за ногу Ева.

— С девушками в магазин? — сделал страшные глаза, — ни за что!

— Не пойдешь, значит? — взяла Ева в руки подушку и принялась отвешивать ею удары по плечу, — вот значит как, как женится и постель так это мы, а как в магазин сходить с любимыми женами, так сразу в кусты! Ах, ты…

— Успокойся, — поймав подушку, косо посмотрел на нее и вздохнул, — ладно, собирайтесь. С охраной или сами доберемся?

— Сами. — Уверенно ответила мне Виола, наблюдавшая за переговорами с улыбкой.

Бросив на Еву недовольный взгляд, удалился на балкон, где смотря на город закурил. А небо потихоньку начинало затягивать, поднялся ветерок, покачивающий верхушки елей. Однако этот же ветерок принес так необходимую прохладу в этот жаркий июльский день.

Итак, чего мне ожидать от совета? Разумеется, меня погладят против шерсти, но ничего потерплю. Мне будет что возразить, но не на этом совете. А горячий вопрос касается родовых земель семьи Стариновых, нужные бумаги из архива у меня на руках. Теперь важно их использовать… Они мне не откажут. Однако есть один нюанс.

Достав телефон, я дождался соединения и проговорил:

— Шаман, ты в курсе, что нам нужно будет встречать глав Великих семей при въезде в район?

— Знаю. Только в чем проблема?

— В наглости и игнорировании статуса семьи. Стариновых. Поэтому оповести парней, будем встречать их в составе двух боевых групп.

— Понял тебя, статус международной семьи.

— Именно.

— За помощь Холодцу, спасибо. Весь извелся. Думал, откажешь. Уже убежал дом оформлять.

— Он это заслужил, Шаман. Как и все в гвардии. Ты что-то хотел мне сказать?

— Пока ничего. Все в порядке.

— Шаман, я тебя знаю. Что ты узнал?

— Сообщение от Игоря. Однако Кир Львович просил придержать его до отъезда членов совета.