— Никто меня не видит. Кроме того, он был занят слушанием ветра. — Она сложила руки чашечкой у рта и издала свистящий звук. — Прошлой ночью был хороший ветер для слушания, — доверительно добавила она.

Пока я пытался извлечь смысл из того, что она сказала, Аури прикончила свой хлеб и взволнованно захлопала в ладоши.

— Теперь играй! — сказала она, захлебываясь от восторга. — Играй! Играй!

Усмехнувшись, я вытащил лютню из футляра. Я не мог и желать более восторженной публики, чем Аури.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ ГДЕ-НИБУДЬ ГОРЕТЬ

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ

ГДЕ-НИБУДЬ ГОРЕТЬ

— Ты сегодня выглядишь как-то по-другому, — заметил Симмон.

Вилем согласно хмыкнул.

— Я и чувствую себя по-другому, — признался я. — Хорошо, но по-другому.

Мы втроем пылили по дороге в Имре. День стоял теплый и солнечный, и мы особенно не спешили.

— Ты выглядишь… спокойным, — продолжал Симмон, пробегая рукой по волосам. — Чтоб я так чувствовал себя, как ты выглядишь.

— Чтоб я так чувствовал себя, как я выгляжу, — буркнул я.

Симмон не хотел сдаваться.

— Ты выглядишь более твердым. — Он скорчил рожу. — Нет. Скорее… тугим.

— Тугим? — Напряжение выдавило из меня смешок, и я немного расслабился. — Как может человек быть тугим?

— Ну, — он пожал плечами, — будто сжатая пружина.

— Это из-за того, как он себя держит, — сказал Вилем, нарушая обычное задумчивое молчание. — Спина прямая, шея вытянута, плечи назад. — Он тыкал пальцем, иллюстрируя свои слова. — Когда он шагает, вся ступня целиком ставится на землю. Не носок, как будто бы он бежит, не пятка, как будто колеблется. Он ступает твердо, заявляя о своем праве на каждый шаг.

Я на секунду смешался, попытавшись пронаблюдать за собой — бесполезное занятие.

Симмон искоса посмотрел на Вилема.