Однако, даже дав обещание, я с трудом удерживалась от того, чтобы не посмотреть через плечо.

Поднялся ветер, и на душе стало холоднее. Как бы то ни было, мне удалось не обернуться, но я знала, что призрак подошёл ближе. Папа́ тоже это знал. Я почувствовала его напряжённость, когда он пробормотал:

— Больше не разговариваем. Просто помни, что я тебе сказал.

— Хорошо, папа́.

Холодное дыхание призрака легонько коснулась моего затылка, и я задрожала. Это вышло само собой.

— Замёрзла? — спросил папа́ как ни в чем не бывало. — Ну, уж такие вечера в это время года. Лето не вечно.

Я ничего не сказала. Просто не могла. Руки призрака лежали на моих волосах. Он поднял золотистые пряди, все ещё тёплые от солнца, и пропустил их сквозь пальцы.

Отец встал и потянул меня за собой. Призрак на мгновение отпрянул, а затем снова подплыл к нам.

— Лучше пойдём домой. Мама готовит на ужин креветочный суп.

Папа́ поднял грабли и положил на плечо.

— И кукурузный хлеб? — спросила я голосом чуть громче шёпота.

— Думаю, да. Пойдём. Давай срежем через старое кладбище. Хочу показать, что сделал на некоторых надгробиях. Я знаю, как сильно ты любишь ангелов.

Он взял меня за руку, успокаивающе сжал пальцы, и мы пошли через кладбище, преследуемые призраком.

К тому времени, как мы достигли старого участка, папа́ уже достал из кармана ключ. Он открыл замок, и массивные железные ворота тихо качнулись внутрь на хорошо смазанных петлях.

Мы вошли в тенистое прибежище, и страх тут же исчез. Новообретенная храбрость окрылила меня. Я притворилась, что наступила на шнурок, и, наклонившись завязать его, осторожно покосилась на ворота. Призрак топтался снаружи. Очевидно, войти он не мог, и я не удержалась от самодовольной улыбки.

Однако стоило мне выпрямиться, как я увидела неодобрительный взгляд отца.

— Правило номер четыре, — серьёзно произнёс он. — Никогда не испытывай судьбу.

***