Снова спас мне жизнь.
Снова
Еще я вспомнила фотографию, которую нашла в комнате его покойной сестры — беспокойный, получившийся от этого на снимке слегка размытым, малыш.
Я раскачивалась вперед и назад, слезы текли у меня сквозь прижатые к лицу ладони. Я чувствовала себя раздавленной, смятой. Это было неправильно. Это не могло быть правильно! Этого не должно было случиться!
не могло быть
— Люси… — я опустила руки. Я не видела фигуру, у меня на глазах стояли слезы. Но слышать я могла, а голос звучал, спокойный и четкий, как всегда. — Я пришел не для того, чтобы сделать тебе больно. Я пришел попрощаться с тобой.
Люси… —
Я пришел не для того, чтобы сделать тебе больно. Я пришел попрощаться с тобой.
— Нет! — в отчаянии затрясла я головой. — Скажи, что произошло.
— Я упал. Я умер. Этого тебе достаточно?
Я упал. Я умер. Этого тебе достаточно?
— О, Боже… Пытаясь спасти меня…
— Что-то подобное должно было случиться, — сказал голос. — И ты подспудно всегда это знала. Мне не могло везти до бесконечности. Но я рад, что сделал это, Люси. Тебе не за что винить себя. И я очень рад, что ты осталась цела. Невредима. Отделалась одними царапинами.
Что-то подобное должно было случиться
И ты подспудно всегда это знала. Мне не могло везти до бесконечности. Но я рад, что сделал это, Люси. Тебе не за что винить себя. И я очень рад, что ты осталась цела. Невредима. Отделалась одними царапинами.
— Прошу тебя, — взвыла я. — Я готова на что угодно, лишь бы все было иначе…
— Я знаю, — я догадалась, что оттуда, из тьмы, он вновь грустно, очень грустно, улыбнулся мне. — Я знаю. Но… — фигура, казалось, начала уплывать вдаль. — Я слишком долго задержался здесь…
Я знаю,
Я знаю. Но… —
Я слишком долго задержался здесь…