Вот, собственно, и все. Стив Ротвелл в последний раз дернулся, в последний раз крикнул…

Его, как и оборванную цепь чуть раньше, засосало в светящийся бледным молочным светом туман. И произошло это удивительно быстро, легко и просто. Вот только что лежал на цепях могучий мужчина, покрытый льдом, – и нет его. Опустели якорные цепи, осиротело без своего руководителя славное агентство «Ротвелл».

А внутри железного кольца кружили, торжествовали серые тени. Якорные цепи снова сдвинулись, посыпались на землю сломанные звенья. Что-то с огромной силой дергало, толкало защитный барьер изнутри. Нет, долго эти цепи не протянут, это и ежу понятно.

Слегка пошатываясь, Локвуд первым делом поднял с земли свою рапиру, затем взял меня за руку и повел к нашим.

– Джордж! – окликнул он.

– Что?

– Мы повредили защитный барьер железного кольца. Та твоя чудовищная вспышка. Думаю, пора пустить ее в дело.

– Что? Большую Бренду?

– Ты даже имя ей уже дал?

– Если честно, я успел сильно привязаться к ней, – вздохнул Джордж, вытаскивая из-за своей спины громадный серебристый кокон. Посмотрел на свою Большую Бренду, покачал ее в руке. – Ладно, Большая Бренда, прощай. Ты хочешь, чтобы я сам ее бросил, Локвуд?

– Нет! – испуганно вскрикнул Локвуд и очень спокойно, очень медленно продолжил: – Я просто подумал, что, может быть, это лучше сделает Люси? Она ближе к кольцу. Нет! Не кидай! Передай из рук в руки.

Джордж передал мне Большую Бренду, и она оказалась даже тяжелее, чем я ожидала.

– У нее есть таймер. Вон там, сбоку, Люси, – сказал Джордж. – Как ты думаешь, если поставить его на две минуты, этого хватит?

Я посмотрела на поврежденные якорные цепи, на серые тени, теснящиеся возле слабого звена в защитном барьере. В призрачной толпе мелькнуло лицо Эммы Марчмент с пустыми глазницами и ярко-красным ртом. На заднем плане проплыла раздутая, как дирижабль, туша Соломона Гаппи. Я подумала о том, что где-то в этом молочно-белом тумане летает, наверное, и девочка в хорошо знакомом мне синем сарафанчике. Слишком хорошо мне знакомом. Очень скоро поврежденные звенья цепей окончательно разойдутся, круг будет разорван, и все эти духи хлынут в наш мир.

Я повернула колесико таймера и щелкнула выключателем.

– Думаю, что и одной минуты хватит, – сказала я. – А теперь посмотрим, хорошо ли мы умеем бегать.

Как выяснилось, бегать мы умеем. Когда прогремел первый взрыв, мы уже выбегали из ворот институтской ограды в поле. Он сорвал крышу центрального ангара, а взрывная волна оказалась такой сильной, что мы попадали и кубарем покатились по траве. На несколько мгновений ночь превратилась в день, в ослепительном свете стала видна каждая травинка. А затем с неба полетели первые осколки раскаленного металла, и наш интерес к ботанике немедленно пропал.