— За это я, несомненно, должен извиниться. Это делал не я, а мой помощник. И я был удивлен не меньше, чем вы. Несколько часов назад я еще ничего не знал об этом.

— Тот высокий парень? И он сделал все это один? Но ведь прошел всего день!

— Он сказал мне, что… почувствовал вдохновение.

— Невероятно, — пробормотал Малуф. — Но почему не он сам показывает свою работу?

— Боюсь, это моя вина. Я очень рассердился, когда увидел, что он сделал. Как вы и сказали, вам ведь требовалось совсем другое. А он зашел чересчур далеко, не спросив ни вашего, ни моего согласия. Так дела не делаются. Но он — художник, и вопросы бизнеса его мало заботят. К сожалению, мы поругались, и он ушел.

— Совсем? — встревоженно спросил Малуф.

— Нет-нет, — поспешил успокоить его Арбели. — Думаю, его раненая гордость скоро заживет и он вернется, когда решит, что достаточно наказал меня.

«Ради бога, пусть так и будет», — мысленно взмолился он.

— Понятно, — кивнул Малуф. — Похоже, с этим парнем непросто работать. Что ж, все художники таковы, разве нет? А искусства без художников не бывает.

Вдвоем они внимательно рассматривали полотно. Оно было до того достоверным, что Арбели мог без труда увидеть крошечных гиен и шакалов, бегущих по склону, и миниатюрного кабана, крепкого, с широкой грудью и блестящими в последних лучах солнца клыками.

— Я совсем не это заказывал, — задумчиво сказал Малуф.

— Не это, — грустно подтвердил Арбели.

— А если я откажусь? Куда вы это денете?

— Вы же сами видите: оно слишком велико, чтобы держать его в мастерской, а других покупателей у меня нет. Какие-то куски еще пригодятся в качестве лома, а остальное придется выбросить. Жаль, конечно, но выхода нет.

Малуф поморщился, будто от боли. Он провел рукой по волосам и наклонился к замершему у его ног мальчику:

— Ну, Мэтью, а ты что думаешь? Стоит ли мне купить этот огромный кусок жести и приспособить его на потолок в вашем вестибюле?

Мальчик кивнул.

— Даже если это совсем не то, что я хотел?

— Это лучше, — сказал ребенок, и Арбели впервые услышал его голос.

Малуф усмехнулся. Он засунул руки в карманы и отвернулся от жестяной картины: