— Пожалуйста, никому не говори!

— Хава, ну кому я могу сказать? И что? Я даже не знаю, в чем ее секрет.

— А я его сохраню, — прошептала она.

В Центральный парк они вошли через ворота на Пятьдесят девятой стрит. Заросшая тропинка сразу увела их в темноту, прочь от огней улицы. Над головой дрожали и перешептывались ветки. Женщина замедлила шаг и завороженно огляделась. Настроение у нее явно изменилось.

— Я никогда не видела так много деревьев.

— Подожди еще, — улыбнулся он.

Они свернули за угол и вдруг увидели весь парк сразу: плавные волны газонов и рощи вдалеке. Хава крутила головой, стараясь увидеть все одновременно:

— Какой он огромный! И какая здесь тишина! — Она приложила ладони к ушам, потом отняла их, словно хотела убедиться, что со слухом у нее все в порядке. — Здесь всегда так?

— Да, по ночам. Днем здесь полно народу.

— Я даже не думала, что такое может быть прямо посреди города. На сколько он тянется?

— Не знаю. Чтобы все тут изучить, потребуется несколько недель. Или даже месяцев.

Они пошли на север, к Овечьему лугу. Джинну хотелось свернуть с главной дороги на тропинку поменьше, но все они превратились в болота. Овец не было видно. Наверное, те стояли в каком-нибудь загоне и ждали, пока земля не подсохнет.

— Я здесь совсем по-другому себя чувствую, — вдруг сказала женщина.

— Как по-другому?

— Не знаю. — Она заметно вздрогнула, потом еще раз.

— С тобой все в порядке? — встревожился Джинн.

— Да, все в порядке, — ответила она рассеянно, словно прислушивалась к чему-то вдалеке.

Они свернули с дороги и по ступеням спустились к двухъярусной Террасе Вифезда над озером. Фонтан на ночь отключили. Вода в мраморной чаше была тихой и совершенно прозрачной, а дно усыпали мелкие монетки.

Женщина не отрываясь смотрела на крылатую статую:

— Какая красивая. Кто это?