Краем глаза Джинн уловил какое-то движение: это Анна с трудом поднималась на ноги. Он тихо чертыхнулся, поскольку совсем забыл про нее. Что она видела? С одной стороны ее лица наливался уродливый синяк и глаз совершенно заплыл. Еще не придя в себя от шока, она смотрела то на Ирвинга, то на Джинна с Големом.

— Анна, послушай меня, — быстро сказал он на идише. — Какой-то незнакомец напал на твоего любовника и убежал. Ты ударилась головой и не разглядела его. Если кто-то будет говорить, что это не так, значит он пьян и ошибается. А сейчас поспеши за доктором.

Девушка продолжала молча смотреть на него.

— Анна! — крикнул он, и она испуганно вздрогнула. — Ты меня поняла?

Молчаливый кивок. Она в последний раз взглянула на изломанное тело Ирвинга и нетвердо двинулась по переулку. Поверила ли она ему? Возможно, нет, но сейчас бесполезно об этом думать. Вдалеке кто-то уже звал полицию. Джинн подхватил Голема на руки, выпрямился и замер на мгновенье. А потом побежал.

* * *

— Мы говорили о том, как ты найдешь себе пару, — напомнил Джинн.

Фадва открыла глаза. Нет, не открыла, они по-прежнему были закрытыми. Она только что заснула у себя в шатре. Нет, ничего подобного, она вовсе не спит, и она в стеклянном дворце Джинна. Ей только снилось, что она спит.

Тягучая неразбериха в мыслях немного тревожила ее, но она постаралась о ней забыть. Она снова с Джинном. Что еще ей надо знать? Она сидит, откинувшись на подушки, и смотрит на него через низкий стол, как и в прошлый раз уставленный едой, которой хватило бы на неделю. Она откусила кусочек финика, запила чистой холодной водой. Он с улыбкой наблюдал за ней. Они не виделись несколько… дней? Недель? Она не была уверена. С недавних пор она стала часто терять счет времени. Как-то утром она отправилась доить коз и обнаружила, что ни у одной из них в вымени нет молока. Она побежала и рассказала об этом матери, а та проворчала, что девушка, похоже, сошла с ума и что коз она подоила уже несколько часов назад. Были и другие странные происшествия. Уголком глаз она даже среди дня замечала какие-то движущиеся тени. Лица менялись, когда она отворачивалась. Однажды у источника она набирала в кувшины последнюю воду, и вырезанная на стене богиня вдруг заговорила с ней, стала рассказывать истории о смешных людях, пытавшихся покорить ее пустыню. Они смеялись вместе, будто сестры. Но потом кто-то позвал ее по имени. Это был один из братьев отца. Мать, встревоженная ее долгим отсутствием, послала его найти девушку. Фадва повернулась к богине, чтобы попрощаться, но та опять стала молчаливой и неподвижной. Позже Фадва подслушала, как ее дядя шепотом рассказывал матери о том, что она сидела по пояс в мелкой воде и сама с собой смеялась. Мать велела ему ни слова не говорить об этом отцу.