И в самом деле, над многими крышами из труб поднимались дымки.

Правда, загадка такой стойкости жителей разрешилась довольно скоро, едва Фесс со спутниками добрался до крайнего дома.

– Мэтр! Смотрите! – дёрнул его за рукав гном.

Фесс увидел деревянную табличку, покрытую выведенными каллиграфическим почерком строчками:

«Именем Святой Матери нашей, истинной Церкви Спасителя Вечносущего, запираем входы и выходы места сего, запираем жителей места сего, запрещаем им покидать место сие и посещать места иные, населённые добрыми чадами Святой Церкви, понеже проклято место сие и за грехи жителей своих да предано будет запустению и разору. Отлучены от Святой Матери Церкви августа 18-го 1498 года от Пришествия. Дано отцом-экзекутором первого класса Рамитом».

– Внушительная штука, – присвистнул орк. – Отлучение! Не встречал ещё такого…

– Ты сюда лучше посмотри, – буркнул гном. – «Да будет предано запустению и разору». Они уже все приговорены, понимаешь?

– Это как? – опешил Фесс.

– Да вот так… придёт отряд конников инквизиторской стражи, дома сожжёт, скотину перережет, а людей как отлучённых и, следовательно, закостеневших в грехе продадут на галеры…

– На галеры? – поразился Фесс.

– На галеры, – кивнул Сугутор. – И они, эти проданные, ещё будут руки целовать отцам-экзекуторам. Потому что могли всех и на костры загнать. Или перевешать, или головы поотрубать, или в реке утопить, или в землю живьём зарыть…

Гном словно бы с удовольствием перечислял все принятые у инквизиторов Эвиала казни. Неясыть передёрнул плечами.

– А женщин, – с напором продолжал гном, – продадут на Волчьи острова, там бабы в цене. Так что…

– Да таких отцов-изуверов давно следовало бы на вилы поднять! – не выдержал Фесс.

– На вилы, мэтр, их не поднимешь, – вздохнул гном. – Поелику Спаситель, как ни крути, сюда являлся. Чудеса великие творил и всё такое прочее. Ну и верит народ… а образа Его и поныне немалую силу имеют.

Неясыть пожал плечами.

– Это мог сделать любой грамотный маг.