– Что вам, люди добрые? – спросил Фесс. – Дело своё я сделал. Вас никто больше не потревожит. Правда, по ходу возникли всякие препоны, из-за чего огонь-то и вспыхнул, но теперь уже всё в порядке. Погост ваш упокоен навеки.

– Погост наш… – сдавленным голосом проговорил голова. – О погосте-то мы и пришли порадеть, ваша волшебническая милость… там ведь головёшек и тех не осталось, камни оплавились… косточки родных наших, что там лежали, все небось тоже погорели, так что нам теперь и родителей с дедами помянуть негде честным порядком…

Фесс развёл руками.

– Ну что ж поделаешь. Впрочем, могильные камни-то восстановить можно. Записи-то в храме остались небось?

– Да что ж камни над пустыми ямами восстанавливать? – упрямо возразил голова. – Не-ет, ваша милость, так не пойдёт.

– Погоди, любезный, а что ж ты от меня, собственно, хочешь? – опешил Фесс.

– А выкупа хочу, – дерзко ответил голова. – Пожёг ты, твоё волшебничество, косточки дедов-прадедов наших – плати, стало быть. Пеню плати, как за убитых, стало быть, поскольку ты их в самом деле второй смертью убил. А уж что и как восстанавливать – это мы сами решим, без твоей милости обойдёмся.

От подобной наглости Неясыть просто остолбенел. Ему казалось, что благодарные селяне должны низко ему кланяться, благодарить за избавление, смотреть с благоговейным испугом… а они пришли требовать мзды!

– Опять же пусть ваша милость не думает, деньги нам не на пропой нужны, а тем же отцам-инквизиторам сунуть, чтобы приехать согласились и проклятие бы сняли, – внушительным голосом продолжал голова. – Ты… вы, ваша милость, милорд мэтр, уедете сегодня, а нам-то тут жить! Ни дитяти имя не наречь, ни отпеть, ни повенчать…

Закончить голове не дал побелевший от ярости Прадд.

– Ах ты, сивая бор-рода! Да я тебе за наглость твою сейчас её всю по волоскам повыдергаю!..

– Сядь, Прадд! – резко приказал Неясыть. – Почтенный староста, а что, если я откажусь платить?

Голова ухмыльнулся.

– Тогда мы, значить, сами у тебя в карманах пошарим, твоя милость. Ты сейчас даже котёнка и того не зачаруешь.

Это было истинной правдой, к глубокому прискорбию Неясыти. Гном и орк, конечно, станут отбиваться, но в конце концов дом этот можно и поджечь.

– А ну назад! – завопил Сугутор, широко размахиваясь шестопёром. Депутация и вправду попятилась, однако откуда-то из сеней с подозрительной быстротой появились длинные и толстые колья-ратовища. Орк, молодецки свистнув, размахнулся секирой, и, наверное, тут не обошлось бы без великой крови, однако Неясыть примирительно поднял руку.