– Кто ты?

Я с тобой… с тобой… тобой… тобой… – шёпот, одними губами, разносится по холодной коже, отражаясь многократно, заполняет всё его существо невыносимой болью… Напряжение. Гарант открыл рот, тужась вытолкнуть своё нетерпение хотя бы в стон. Но эхо, слившись в один ледяной поток, словно горный водопад, устремляется ниже и выбрасывает давящим горячим вулканом бурлящее течение, освобождая место изнеможению.

– Да…

Снова холодные струи вымораживают грудь и руки, проникают в горло. Морозными щупальцами забираются в лёгкие. Кажется, что выдыхаемый воздух обращает окружающий туман в густые клубы пара. И вот уже сам туман становится паром, выдыхаемым Гарантом. Как гигантское речное животное, выброшенное разливом на берег, бессильное тело полковника тяжело дышит и холодными раскатами растворяет осоку и камыши, ивы и траву в клубящемся молоке…

«Со мною! Со мною! Со мною…» – затихает льющийся лесным ручьём шёпот.

Кто-то гладит Гаранта по щеке, затем прижимает влажными губами окоченевшие губы. Полковник силится открыть глаза.

Над полковником стремительно светлеющее небо с чуть видной луной. Девушка с серебристыми влажными волосами улыбается над самым лицом:

– Прощай… – шепоток ветром уносится вдаль.

Тяжёлые веки снова опускаются, и Гарант проваливается куда-то и летит… летит… летит… А мимо проносятся серебристо-зелёные водоросли и безумно глубокое, беззвёздное, чёрное небо над серебристой рекой…

«Фр-р…» – полковник открыл глаза. Прямо над ним лошадь крутит ушами и хлопает огромными чёрными глазами, в которых отражается вид на бледного, как утопленник, человека. В стороне пасётся другая. День. Даже почти полдень. Гарант лежит на опалённом плаще, головой на седле. В стороне второе. Сундучок с наличностью. Оружие. Сумки с бумагами. Сапоги. Мешок со сменой одежды… Серая папаха с выгоревшим мехом. Сумка с едой на дорогу…

В ногах справа и слева камыши, посередине деревянные мостки в воду.

Гарант поднялся и осмотрелся. Обгорелая одежда на нём вся изорвана в ленты. Но на руках и лице – ни следа от пожарища. Лошади тоже выглядят здоровыми, хотя и шерсть под брюхом и на ногах коротковата. Но хвосты и гривы!.. Десятки тоненьких косичек с вплетёнными зелёными и белыми ленточками свисали там, где недавно красовались роскошные чёрные пряди.

Полковник переоделся в слегка влажную смену, натянул парадный мундир, другого не брал. Влез в сапоги. Нож пропал, будто не было. Уложил сёдла, поклажу, вскочил на лошадь и пристально посмотрел на пустынную реку, на камыши у пологого берега. Горло по-прежнему морозило: