– Проклятье! Нет! – крикнула Фрейя, поняв, что против такого ее магия бессильна.

Теперь, когда ему наконец-то не мешал великан, Кратос устремился к Бальдру и сжал шею противника обеими руками, испуская из врага дух. Фрейя, все еще слабая и истощенная, наблюдала за ними издалека, но не могла защитить сына.

– Давай же! Сделай это! – прохрипел Бальдр с кривой ухмылкой.

– Стой… Пожалуйста! – выкрикнула Фрейя, не в силах наблюдать за этой сценой.

– Нужно положить этому конец! – проворчал Кратос.

– Но он побежден, отец. Он больше не опасен.

Что-то в голосе Атрея заставило Кратоса остановиться. Он посмотрел сначала на Бальдра, потом на своего сына, затем снова перевел взгляд на Бальдра. Да, Фрейя явно повлияла на мальчика. Позволил ли Атрей своим чувствам затуманить разум? Что, если сострадая Фрейе, он стал испытывать жалость и к своему врагу? Прежний Кратос жил только ради убийства и свернул бы шею своему сопернику не думая, после чего еще раздробил бы его кости. Тот Кратос не видел бы никаких причин оставлять это чудовище в живых. Но он уже не был тем, прежним…

Услышав всхлипывания Фрейи позади себя, он уступил тому богу, которым хотел стать, а не тому, которым был. И отпустил горло Бальдра.

– Ты не будешь нас преследовать! – грозно произнес он с каменным лицом. – Ты не тронешь ее!

– Мне не нужна твоя защита, – сказала Фрейя более громким голосом, увидев, что ее сыну уже не грозит гибель.

Кратос посмотрел на Фрейю, словно отмахиваясь от ее слов. Она смотрела в ответ, разочарованная, уязвленная и сломленная. Бог войны отвернулся от нее, встал и пошел прочь. Атрей же смотрел на нее с жалостью, мечтая о том, чтобы все можно было изменить. Ему хотелось остаться рядом с ней. Ощутить хотя бы подобие материнской любви. Но вместо этого, не говоря ни слова, он побрел за отцом.

Все еще лежа на земле, Бальдр обратился приглушенным тоном к сидевшей рядом матери, чтобы их никто больше не услышал:

– Ты ничего не можешь с собой поделать, мама? Что бы я ни сказал или ни сделал, ты все равно продолжишь вмешиваться в мою жизнь.

Бормоча это, он поднимался с обагренного кровью снега.

– Я лишь пыталась тебя защитить. Я… – она замолчала, понимая, что лишь повторяет старые упреки. – Я ошибалась. Я цеплялась за тебя. Из страха… но из-за любви тоже! Еще не поздно, начнем все заново, – продолжила Фрейя.

– Заново? Нет. Не начнем. Я никогда не прощу тебя. Ты все еще должна заплатить за жизнь, которую украла у меня.

– Разве ты не понимаешь? Я плачу каждый день, зная, что ты меня ненавидишь. Но если моя смерть – это единственный выход… если это исцелит тебя… я не стану тебе мешать.