Одежда Джеспера была покрыта стальной пылью и стружкой. Украденная форма пропиталась потом, руки ныли, а головная боль, сверлившая левый висок, казалось, решила поселиться там навсегда. Уже почти полчаса он работал над единственным звеном в цепи, шедшей от левого конца лебедки в одну из щелей в каменной стене, используя свою силу, чтобы ослабить металл, пока Уайлен пилил его прачечными ножницами. Поначалу они были осторожны, боясь сломать звено и вывести ворота из строя до того, как наступит время поднимать их. Но сталь оказалась сильнее, чем они ожидали, и процесс продвигался крайне медленно. Когда пробило три четверти, Джеспер начал паниковать.

– Давай просто поднимем ворота, – раздраженно проворчал он. – Запустим Черный протокол и будем стрелять по лебедке, пока она не сломается.

Уайлен смахнул кудри со лба и кинул на него быстрый взгляд. Джеспер видел кровь на его руках там, где лопнули волдыри, появившиеся, пока парень пилил звенья.

– Ты вправду так любишь оружие?

Стрелок пожал плечами.

– Я не люблю убивать людей.

– Тогда что?

Джеспер сосредоточился на звене.

– Не знаю. Звук выстрела. То, как мир сужается и остаешься только ты и мишень. Я работал с оружейником в Новом Земе, который знал, что я фабрикатор. Мы придумывали сумасшедшие штуки.

– Чтобы убивать людей.

– Ты делаешь взрывчатку, маленький купец. Не тебе меня судить.

– Меня зовут Уайлен. И ты прав. Я не имею права тебя критиковать.

– Только не начинай.

– Что?

– Соглашаться со мной. Это верная дорога к саморазрушению.

– Мне тоже не нравится сама мысль о том, чтобы убивать людей. Мне даже химия не нравится.

– А что нравится?

– Музыка. Числа. Уравнения. Они не такие, как слова. Они… не путаются.

– Если бы только с девушками можно было общаться при помощи уравнений.

Последовала долгая пауза, а затем, не сводя глаз с рубца, который появился на звене, Уайлен спросил: