— Да что-то не слышно никого! — Будила еще раз прислушался к легкому шороху рощи, в котором не слышалось отзвуков человеческих голосов, и со вздохом сдался: — Пойдем-ка до дому, брат.

— Пойдем.

Они повернули назад и прошли немного, но вдруг впереди показалась широкая прогалина и заблестела вода. Искрен изумленно свистнул и даже немного присел. Перед ними было Вилино Око — озеро, запретное для мужчин весь год, кроме одного-единственного дня. И этот день еще не наступил. Тревожить его покой они никак не собирались и совсем не обрадовались, что им пришлось-таки его повидать.

— Вилино Око… — пробормотал Будила и озадаченно почесал макушку. — Вот леший занес…

— Откуда тут другому взяться? А вот как мы к нему попали, если шли-то мы к опушке?

— Говорю же — леший занес!

— Говорит он… Поменьше говори, целее будем. Прости нас, Вилино Око, не гневайся, что потревожили! — Искрен вежливо поклонился темной воде, и кувшинки у берега слегка закачались, точно услышали. — Не по злому умыслу мы — заблудились.

Попятившись, они ушли за толстую иву, а там повернулись к озеру спиной и быстрым шагом двинулись прочь. Миновали поляну с подношениями куделинских девушек, миновали темную стайку мелких елочек, неведомо зачем забредшую в березняк — тоже заблудились, наверное. Под ногами тянулась едва приметная тропинка. Собирать грибы-ягоды в священной роще было нельзя, весь год сюда почти не ходили, поэтому натоптанных тропинок тут не имелось, и только после девушек, приходивших утром, осталась тонкая полоса примятой травы.

Парни приободрились. Тропинка, след живых людей, казалась надежным другом: она выведет хотя бы на опушку, а там уж они, с закрытыми глазами знающие всю округу на три дня пешего пути, полями и лугами выйдут к своему огнищу. А если им повезет и эта тропинка осталась после своих родных неревинских девок под предводительством Искреновой родной сестры Громницы, то приведет прямо ко ржи, а там новые льны и за ручьем — дедовский темный тын на высоком берегу Неревы…

Размечтались. Шедший первым Искрен вдруг резко остановился, и Будила, с размаху налетев на него, нелепо взмахнул руками, чтобы не упасть. Перед ними опять была поляна и раскидистая береза с приношениями куделинских девушек на ветках.

К тому времени как Искрен и Будила вышли к березе в пятый раз, ими уже было испробовано все. Они просили у лешего прощения и уговаривали отпустить их, снимали рубахи и надевали их наизнанку, переобували поршни с правой ноги на левую и наоборот и даже пытались высмотреть дорогу, нагнувшись и глядя назад между ног. Они доверялись то одной, то другой тропинке, шли по несмятой траве, но дорога и бездорожье снова и снова приводили их к березе.