Правда, сама я, едва разомкнув пальцы, потеряла сознание. Когда очнулась, увидела себя лежащей на точно такой же постели, что и Гард, и наши кровати рядом. Все в том же тюремном лазарете. Пепельный еще не приходил в себя, но целители в один голос утверждали, что опасность миновала. И уже теперь темный маг Бьерн должен восстановиться. Сам.

А спустя несколько дней в камеру пришел Кор. Друг поначалу волновался, но потом его будто прорвало. Сначала были упреки в том, что я, такая-рассякая, держала его в неведении, потом описание бала, на котором он набрался храбрости и пригласил на танец красавицу Татию, в которую, как оказалось, тайно уже давно влюблен.

– Только ты смотри, не обижай ее. – Я сглотнула. – А то мало ли…

Кор улыбнулся и заявил, что намек понял. А потом начал рассказывать о том, как чествовали победителей. Уриллу за мужество и отвагу император даже пожаловал титул. Теперь алхимик – не выходец из трущоб, а благородный лэр. Правда, друг все же не удержался и проворчал, что вместо титула могли бы Уриллу помочь материально… Но я прекрасно поняла, что для будущего императора важнее титул, нежели мешочек золотых. Потом приходили и Икстли, и Вронг, и даже его будущее императорское величество Мейнс. Последний зашел один и долго молчал…

– У власти всегда есть цена, – наконец нарушила я тишину.

– Я думал, что сам оплачу.

– Мы не всегда вольны выбирать. – Злости на Урилла не было. Просто так сошлись нити судьбы, завязались в тугой узел.

– Любой узел можно если не распутать, то разрезать. – И с этими словами Урилл, подошедший к моей кровати вплотную, незаметно вложил в руку что-то маленькое и острое. – Император милостив, но никто не знает насколько.

Лишь когда он ушел, я смогла тихо, чтобы те, кто должен был следить за нами через смотровое окошко в двери, не заметили. Рассекатель. Артефакт, способный взломать любой замок, любые путы заклинания. Жаль, что только единожды.

А на следующий день я почувствовала нестерпимый зуд на спине. Поняла не сразу: это идет моя инициация. Драконья, бездна ее подери, инициация…

Когда об этом узнал смотритель, он тут же засуетился. Меня срочным образом решено было перевести в камеру попросторнее. Я уже традиционно заявила, что никуда без Гарда с места не тронусь. И дело тут было не в ведьминской дури.

Мало ли что решит император: казнить или помиловать? Дожидаться приговора я не собиралась.

Смотритель заскрежетал зубами так, словно хотел стереть их в порошок, и буркнул что-то в духе: «Пока эта чокнутая валялась в отключке, все было просто замечательно…»