Ее приняли, разрешив поселиться в разваленном доме на холме. Единственным условием верховного мага была беспрекословная верность. Мать согласилась. Чего и требовала от меня.

– До ночи Лунного сияния всего пара месяцев, – сказала я. – Будут гулянья и праздник. Мне снова нельзя пойти?

Мать вздохнула.

– Ты же наешь, – сказала она. – Это опасно.

Я хотела возразить, но в этот момент в дверь постучали. Мы в испуге оглянулись. Едва мать сделала шаг, дверь распахнулась и на пороге появился верховный маг Звенящей долины. Высокий и худой, с длинным острым носом, который больше подходит ведьме. На голове шляпа без полей, но с высокой тульей, а сам в широкой мантии.

Мама попыталась вытолкать меня в другую комнату, но маг сказал:

– Пусть останется. Разговор как раз о ней.

Мать охнула, я сжалась, решив, что меня хотят казнить.

Лицо мага, непроницаемой и холодное, словно вырезано из скалы. Глаза недобро сверкают и сверлят взглядом.

– На Звенящую долину снова напали огнекрылые, – сказал он. – Сгорела деревня в верховье реки, а селенье у рощи чудом уцелело.

Я вздрогнула и зажала рот ладонями. Огнекрылые, страшные твари из Нижнего мира, не беспокоили уже пятьдесят лет, а атака означает новые беды.

Мать спросила тихо:

– А люди?

– Погибли, – коротко ответил маг.

– Ужасно, – проговорила мама. – Это ужасно. Я молю богов, чтобы они перестали нападать…

Лицо мага потемнело, лоб покрылся морщинами.

– Мольбы не помогут, – сказал он.

Я в страхе смотрела то на мага, то на мать. Она пару секунд молчала, потом подняла тревожный взгляд на главу Звенящей долины и спросила:

– Но почему вы пришли к нам? – спросила она.

Маг вздохнул, лицо стало таким, какое бывает у людей, сообщающих дурные вести.