— На вот держи…

— Зачем это? — удивился тот.

— Считай выкупил я тебя у горы. Только нос домой пока не кажи, — предупредил Дар. — А то снова на воловьей шкуре твое имя нацарапают. Обожди. Лучше где-нибудь на окраине.

— У нас так нельзя, — вздохнул старик. — Помощники шерифа в таких местах завсегдатаи. Углядят чужую рожу вмиг спрос устроят.

— Так подумай! — сжав обреченному руку, рявкнул Дар. — Я тебе сегодня не бочку мутнянки выторговал и не от исповеди отвадил!

Быстрые кивки дали понять, что старик из понятливых, и второй раз ему объяснять не надо.

— Вот есть! Вспомнил! — он даже икнул от удовольствия. — Знаю, где мне укрыться. Приятель у меня в подвалах Зерских припасы хранит. К нему пустят — меня там каждый тарантул знает. Вопросов не зададут. Так сколько мне сидеть-то?

— Пока не околеешь! — злорадно улыбнулся двойник и развернувшись быстро смешался с толпой, которая покорно брела в сторону роковой доски.

6

Их было ровно пять. Пять безвольных тел, который мало чем напоминали человека. Потухший взгляд, изможденные лица — тяжкое ожидание пожирало их изнутри. Неизвестность больше не пугал. И не будоражило сознание. Они знали — попав внутрь горы, уже не вернуться обратно. Никогда.

Словно пустые сосуды, пятеро обреченных ожидали лишь одного. Скупого приглашения следовать внутрь.

Узкая, пыльная тропа ползла сквозь густой тропический лес к предгорью. Две с небольшим мили и конец пути. Дорога уперлась в отвесную скалу, перед которой располагался Прощальный круг. Конечно у него имелось множество названий — но предназначение было одно. Здесь к обреченным приходило четкое осознание неизбежности. И страх, выплескивая наружу, делал из покорных рабов, разъяренных зверей. Многие пытались отвоевать себе свободу, но большинство — жалели себя горькими слезами. Так было проще, да и безопаснее. Даже если их жизнь продлиться всего лишь на короткий час.

По периметру обреченных охраняли помощники шерифа. Надменные рожи постоянно жующие какую-то Веселую траву. Руки на пистолетах — любое неосторожное движение и ты инвалид. Об убийстве речи не шло. На это имелся определенный запрет Атласа. Поэтому стреляли по конечностям, чтобы просто охолодить безумие. Впрочем, случались и промашки.

Дар оказался в центре пятерки. Надсмотрщик остановился напротив него, недовольно покосился на широкий рукав куртки и грязную ветошь вместо бинта.

— Что за тряпка?

— Рубанул, на лесопилке, — ответил странник.

— Гноиться?

— Слава, соляному ветру, нет.

— Везунчик, — пропыхтел надсмотрщик.

Были еще несколько вопросов, но уже другим обреченным.