— Сдохни! — завизжала разбойница и попыталась достать Эмер кинжалом, который выхватила из-за голенища сапога, удар пропал без пользы, мнимая служанка получила кулаком в живот, а кинжал словно сам собой улетел в дальний угол.

— Полежи тихонько, — посоветовала ей Эмер, опуская на пол.

Кашляя и держась за живот, разбойница пыталась подняться, но ноги не слушались.

— Почему это я должна сдохнуть? — деловито спросила Эмер, проверяя на крепость собственный поясок.

— Из-за тебя все погибли! — сказала разбойница с ненавистью.

— Так уж из-за меня… — Эмер скрутила ее, немилосердно заламывая руки, и уселась рядом, утерев лоб. — Кто погиб-то?

Но разбойница упрямо сжала губы, показывая, что не скажет ни слова.

— Если ты про своих головорезов, которых мы уложили с мужем, то сами виноваты, — сказала Эмер. — Нечего нападать на честных людей. Хотя я должна быть тебе благодарна. Не напади вы на кузницу, Годрик так и стучал бы молотом по наковальне, и радовался свободе, — она фыркнула. — Жаль, что прибили Бодеруну, я многое хотела вызнать у старухи… Это же твои дружки прикончили старуху в деревне? Кто велел? Тебя тоже нанял богатый человек? Ты хоть лицо его видела? Или пошла на смерть за пару медяков?

— Что ты со мной сделаешь? — спросила разбойница, не отвечая на вопросы. — Почему не зовешь стражу?

— А зачем нам стража? — искренне удивилась Эмер. — Ты и без стражи все расскажешь.

— Расскажу?! — взвизгнула разбойница. — Хоть на куски режь, буду молчать!

— Неплохая мысль! — порадовалась идее Эмер. — Только крови будет много. Не хочу пачкать дом Сесилии, она такая чистюля… Лучше суну тебя пятками в жаровню — и чище, и толку больше.

Не отделяя слов от дела, она схватила разбойницу за шиворот и потащила к жаровне, в которой алели угли. На подступах пришлось повозиться, потому что разбойница сопротивлялась, норовя укусить. Эмер схватила ее поперек шеи, чтобы вела себя поспокойнее.

— Какая несговорчивая, — попеняла Эмер, словно говорила не с женщиной, только что размахивавшей кинжалом, а с лучшей подругой. — Ведь была бы целее, — и она почти любовно уложила ее на пол, придавив коленом, а потом схватила за лодыжки и сунула пятками прямо в жаровню.

— Ты что это делаешь?! — раздался крик, но голос был вовсе не женский.

От неожиданности Эмер выпустила жертву, и та проворно, насколько позволили связанные руки, уползла к противоположной стене, заливаясь слезами и подстанывая от боли.

— Что тут творится? — в спальню вошел Годрик.

Он во все глаза смотрел на происходящее, не забыв между тем закрыть за собой двери.