— Прошу простить мне мое опоздание, — обратился он к публике с галантным поклоном. — Для того чтобы попасть сюда, мне пришлось вырваться из свинцовой темницы Бухтянска, где меня долгое время удерживали вопреки моей воле и без всякого на то основания, а для этого нужно было сначала сесть на диету и скинуть пятьдесят килограммов, иначе бы мне ни за что не пролезть сквозь прутья решетки. А выбравшись на свободу, потребовалось потратить некоторое время, чтобы наесть обратно недостающую мускулатуру, — не мог же я предстать перед почтеннейшей публикой совершенным скелетом, этого не вынесли бы ни ваши, ни мои нервы. Особенно тяжело дались мне последние килограммы, для чего я питался исключительно кремовыми тортами, свиной ветчиной и напоследок съел еще несколько метров телячьих сосисок, на что, к моему величайшему сожалению, ушло на пару минут больше, чем ожидалось!

Еще даже не включали прибор, измеряющий силу аплодисментов, а он уже принялся околдовывать публику своими чарами, запросто расходуя свою фантазию, будто запасы ее были у него бесконечны. Правдивость его истории не вызвала сомнений даже у меня, и я наравне со всеми отчаянно хлопал в ладоши, так очаровал меня эффектный выход на сцену моего кумира.

Я никак не мог взять в толк, зачем это Смейку понадобилось так передо мной распинаться? Ясно же, что я так и так проиграю, буду я стараться для этого или нет. Да и проиграть такому сопернику не обидно. Он элегантно взошел на трон соискателя и изысканным жестом стряхнул невидимую пыль с подлокотника.

— Да, давненько я не сиживал на этом месте, — вздохнул он с меланхолическим выражением лица. — Трон соискателя… Хм… Как-то здесь неуютно. Ничего не поделаешь, придется привыкать.

Публика захохотала и захлопала в ладоши, оценив намек Нусрама на его гладиаторское прошлое.

— Хотя, может, не стоит привыкать. Все равно мы скоро поменяемся местами, — добавил он, обращаясь уже ко мне.

По спине у меня побежали мурашки.

Новый раскат хохота и шквал аплодисментов.

Он впился в меня глазами, так что я непроизвольно втянул голову в плечи.

— И это мой соперник?! — презрительно фыркнул он. — Синюшный медведь?

— Синий Медведь! — деликатно поправил я.

Публика взвизгнула от восторга.

— Ну да, ну да. А знаете, что говорят про медведей? Если поблизости завелся один, держи амбар на замке, — зашептал он через плечо в зал, но так, чтобы я отчетливо слышал каждое слово.

Зрители понимающе захихикали.

Я знал, что он любит пощекотать сопернику нервы перед дуэлью. Этой теме в его биографии отведена была целая глава. Он считал вполне нормальным и естественным вызнать заранее о сопернике всю подноготную, а затем при всех наступать ему на больные мозоли. В главе под названием «39 способов деморализации противника» он приводил 39 вариантов давления на психику и обезоруживания соперника еще до начала первого раунда. Честно говоря, это было единственное место в его книге, которое мне не понравилось. Мне казалось нечестным наводить справки о противнике перед дуэлью, лучше все-таки открытая борьба. Но что поделаешь, у каждого свои методы. Таким способом Нусраму Факиру удалось выиграть несколько битв еще прежде, чем они успели начаться.