— Хотите танцевать? — прогремел генерал. — Ну так [тик] танцуйте!

Вольпертингеры приготовились к бою. Никто не знал, на кого обрушится первый удар. Что, если на всех сразу?

И вдруг пол театра задрожал — несильно, но ощутимо. Вольпертингеры замерли.

— В чем дело? — спросил кто-то.

Даже Тиктак насторожился. Еще один подземный толчок. Доспехи генерала задребезжали.

Вольпертингеры беспокойно переглядывались. Что это за толчки? Битва на ярусе медных болванов продолжалась, но дело явно в другом.

— Землетрясение? — предположил Биала.

Но толчки слишком уж равномерны для землетрясения, следуют друг за другом с промежутком в несколько секунд и все нарастают. И тут по театру пронесся ветер, пахнувший тухлой рыбой.

— Это еще что? — фыркнул Урс.

— Фраук, — крикнул Румо в ответ. — Один из самых больших.

Суматоха на трибунах усилилась. Зрители еще отчаяннее пытались выбраться из театра. Только йети и медные болваны, казалось, не обращали на толчки никакого внимания, продолжая ожесточенно молотить друг друга.

Театр озарился тусклым голубоватым светом, светящаяся слизь дождем полилась на арену. Казалось, театр накрыло огромное летающее чудовище, светящийся диск, внутри которого что-то пульсирует. Только теперь все разглядели, что туловище опирается на двенадцать лап, расставленных вокруг театра. Гигантский фраук накрыл собой Театр красивой смерти.

Зрители на трибунах отчаянно визжали. Из чрева чудовища доносился пронзительный свист и непрерывное бульканье.

Генерал Тиктак покачивался из стороны в сторону. В один миг он превратился из великана в муравья. Какой идиот поднял по тревоге фраука? Ведь он, генерал, был хозяином положения!

— Что это за штука? — спросил Рольф.

— Это фраук, — сказал Укобах, рискнувший выйти из укрытия.

— Фраук? Тоже машина?

— Нет, этот живой.

— На чьей он стороне? — поинтересовался Биала.

— Точно не на нашей, — отвечал Укобах.