Крепко вцепившись в перекладину, Румо зажмурился.

— Что видишь? — спросил Львиный Зев.

— Вижу металл разных цветов, — отвечал Румо. — Вижу машинное масло — оно повсюду. Все движется и грохочет.

— А как насчет сердца? — перебил Гринцольд. — Сердце чуешь?

— Не знаю. Есть несколько незнакомых странных запахов. Кислота. Яд. Резкий запах пороха. Но ничего похожего на сердце. Или мозг. Видать, надежно спрятаны.

— Может, заберемся поглубже? — предложил Львиный Зев. — Наверняка генерал прячет сердце где-то глубоко-глубоко.

Открыв глаза, Румо стал спускаться ниже. Карабкаться по механизму генерала Тиктака стало еще опаснее, ведь тот двигался все быстрее, наклонялся то в одну, то в другую сторону, переступал с ноги на ногу, вертелся на месте. Мимо Румо со свистом проносились стрелы и клинки. Наконец он нашел еще пару неподвижных перекладин, крепко ухватился за них, зажмурился и принюхался.

— Ну что? — крикнул Львиный Зев.

Румо вновь почуял резкий запах пороха, нефти, горевшей в баках огнеметов, дым от кремней, еще воняло какими-то зельями и полиролью для металла. Пестрые ленты запахов переплетались в тесных внутренностях генерала, а среди них, в самом центре боевой машины, Румо разглядел ритмично пульсировавший зеленый огонек.